Двое из логова Дракона

— Не повреди его, — проговорил он, нащупывая на поясе аптечку. В глазах потемнело от нестерпимой боли.

В следующий момент снова раздалось рычание, и Эрик, сорвавшись со стены, стрелой пролетел по воздуху и сбил с ног Тонни, отшвырнув в сторону парализатор. Руки вампира вцепились в его горло, и возле самых глаз сверкнули длинные острые клыки. Хэйфэн согнулся, подтянул ноги к груди, упёрся ступнями в грудь Эрика и, резко распрямив колени, отбросил его прочь. Потом он совершил сложный кульбит, кувырнулся в сторону и, подхватив с замусоренного каменной крошкой пола пещеры парализатор, снова оказался на ногах.

Эрик, пригнувшись, стоял в нескольких метрах и переводил взгляд с почти обессилившего от боли Стэна на готового к продолжению схватки Тонни. Наконец, сообразив, что раненный — более лёгкая добыча, он оскалился и припал к земле, готовясь к прыжку.

В следующий миг он вздрогнул и, резко развернувшись, зарычал, а затем кинулся прочь. Он снова вскочил на стену, но тут же был прижат к ней прочной, туго натянутой сетью, прибитой к стене четырьмя большими дротиками. Рыча, он пытался выбраться из ловушки.

Игнат Москаленко, внимательно наблюдая за ним, положил на землю широкоствольное ружьё, из которого только что выстрелил сетью, и достал из подсумка серебристый арбалет с тонкими стрелами на вращающемся барабане. Он поднял арбалет на вытянутой руке, не торопясь, как в тире, прицелился и выпустил по рычащему и бьющемуся в ярости вампиру пять стрел.

— Хватит! — остановил его Стэн.

Он, наконец, нашёл нужный инъектор и, прижав его к шее, ввёл под кожу дозу обезболивающего.

Игнат тем временем подошёл к стене и задумчиво осмотрел неподвижно висевшего в сети Эрика. К нему присоединился Тонни.

— Готов, — удовлетворённо кивнул Игнат. — Снимаем?

— Только осторожно. Это всё-таки второй помощник командира, — напомнил Хэйфэн.

— А выглядит, как обычный вампир, — усмехнулся Игнат и отцепил от пояса сумку с инструментами, чтоб извлечь из стены стальные дротики.

Йорк доставил своих пленников во дворец довольно быстро, хотя им пришлось спуститься под землю, но там, в запутанных катакомбах их уже ждал небольшой флаер, который легко двигался по широким коридорам подземного города. Оставив транспортное средство внизу, он по узкой лестнице повёл их наверх. В каком-то тёмном зале им завязали чёрными повязками глаза и опять повели куда-то, постоянно сворачивая то налево, то направо. Они слышали чьи-то голоса, шаги, странное завывание. Спёртый воздух щекотал горло взвесью пыли.

Потом стало холодно и влажно. Всё вокруг смолкло, зато шаги отдавались многократным эхом. Наконец, их заставили остановиться и сдёрнули с глаз повязки. Карнач осмотрелся по сторонам. Было темно, но ощущалось огромное пустое пространство вокруг. Он едва различал множество размытых силуэтов тонких колонн, поддерживающих высокие своды, теряющиеся во тьме где-то наверху.

Потом впереди послышались шаги, и вскоре он различил неясный силуэт приближающегося к ним человека. Йорк предупредительно зажёг белый люминесцентный факел и вышел чуть вперёд. Человек подошёл ближе и остановился в нескольких шагах от пленников.

Царь Мизерис в красной мантии, накинутой на плечи, стоял, мрачно исподлобья рассматривая землян, а потом повернулся к Йорку.

— Уведите второго и передайте тюремщикам. Пусть засунут его подальше и пониже. Потом возвращайтесь. У меня будет для вас ещё одно небольшое задание.

Карнач обернулся к Валуеву, но ему под рёбра тут же упёрся ствол бластера. Один из подручных Йорка сжал его локоть и завернул руку за спину так, что заныло плечо.

— Осторожнее, Алекс, — проговорил царь, — это куда менее гуманное оружие, чем то, которым пользуетесь вы. А твоя смерть устроит меня ничуть не меньше, чем его заточение.

— Это твоя благодарность за спасение жизни? — в отчаянии бросил Карнач, увидев, как уводят его друга.

— Знаешь, — негромко проговорил Мизерис, подходя ближе. — Я не испытываю к тебе никакой благодарности, потому что уже много раз жалел о твоём глупом поступке. Иногда жизнь бывает не в радость. Отпустите его, — приказал он, и хватка сзади ослабла. — Александр Карнач разумный и хладнокровный человек. К тому же, он никогда не предаёт друзей. А любая его неразумная выходка будет стоить его другу жизни. Ты понял меня, Алекс?

— Я понял тебя, Мизерис, — ответил тот, потирая ноющий локоть. — Чего ты хочешь?

— Ничего особенного. Я знаю, что ты не предатель по натуре. Я знаю, что ты испытываешь повышенную ответственность за друзей. И я знаю, что ты умеешь молчать. Давай так. Я отпускаю тебя на баркентину, но ты не говоришь, где и как потерял своего приятеля. Можешь врать, изворачиваться или просто молчать — твоё дело. Но ни моё имя, ни имя Йорка прозвучать не должно. Никто не должен знать, что я причастен к исчезновению твоего друга. Ты меня понял?

— Зачем тебе это?