Двое из прошлого

— Нет-нет! — протестую я, наверное, даже излишне горячо. — Совсем не такой друг! Мы были на свадьбе у общих знакомых, мне стало нехорошо, и вот Даниил предложил подвезти меня домой. У меня сел телефон, и такси…

— Мы поняли, — успокаивающим голосом прерывает Соколов мою оправдательную тираду. — Людмила Олеговна, это Маша. Маша, это Людмила Олеговна.

— О, я тоже Маша! — хлопает в ладоши девочка. — Папочка, разве не здорово?

— Очень здорово, — соглашается он.

Но для меня это… странно. Это совпадение имен доставляет скорее дискомфорт, нежели радость. Я бы никогда не назвала своего ребенка так же, как человека из прошлого, с которым у меня было столько конфликтов. Но это жизнь Даниила, так что ему решать. Тем более что я точно не знаю всех обстоятельств.

— Поехали домой? — просит девочка.

— Конечно, родная.

В машине я понимаю, что в прошлый раз не заметила детское кресло на заднем сиденье. Мы отъезжаем от дома. Не проходит и пяти минут, как маленькая Маша тихо засыпает.

Когда Даниил высаживает меня у дома, я чувствую какую-то незавершенность. Соколов, наверное, тоже, потому что последнее, что он мне говорит, прежде чем уехать, это:

— Мне жаль, что так получилось в школе.

Дома я не раздеваясь залезаю в шкаф и достаю выпускной альбом. Предмет ностальгии, про который я забыла на долгие годы. Прямо так, в шифоновом лиловом платье в пол, забираюсь с ногами на диван и открываю на первой странице.

На ней мы с Настей Зайцевой стоим у дерева на заднем дворе школы. Я стою боком, чтобы не было видно недостатков фигуры — худенькая от природы Настя смотрит прямо в камеру.

Я пролистываю еще несколько страниц. На большинстве фотографий мальчики и девочки отдельно, но есть несколько снимков, где нас запечатлели всех вместе. Вот мы сидим на невысоком ограждении вокруг футбольного поля. Среди всех — Соколов. Я вглядываюсь в фотографию, пытаясь понять, что изменилось. Тут он более худой, хотя ростом один из самых высоких в классе. Черные волосы всклокочены в разные стороны. На лице — беззаботная улыбка.

И тогда я понимаю, что изменилось. Улыбка — больше не та. Он улыбается, но куда-то ушла вся радость. Мне остается только предположить, что он очень любил свою жену.

Признаться, эта мысль успокаивает.

Стационарный телефон звонит раньше, чем я успеваю открыть глаза. Кто бы это ни был — убью. Если разбудить меня раньше девяти, можно столкнуться со страшным чудовищем. А этим доисторическим аппаратом я вообще сто лет не пользовалась.

— Алло? — бормочу я сквозь сон.

— Маша, ты там жива? — спрашивает Царек.

— Твоими молитвами, — шучу я. — Подожди, ты же должна быть в аэропорту?

На свой медовый месяц Настя с Мишей летят в Египет. Как по мне, рейс на утро после свадьбы — это самоубийство, но сладкой парочке виднее.

— Я там и есть. Звонил Даня — говорит, ты оставила у него телефон в машине.

Черт. Блин. Твою налево.

С моих губ срывается стон.

— Слушай, не переживай, — заверяю я подругу. — Куплю новый.

— Ты больная? — без обиняков спрашивает она. — С каких это пор айфоны растут на деревьях? В общем, можешь дуться сколько угодно, но я сказала, что в выходные ты обычно валяешься дома, так что он скоро будет.

Он… что?

Я пытаюсь встать с кровати, но невовремя понимаю, что заснула на диване. Прямо в платье. И в макияже с прической. Страшно представить, как я сейчас выгляжу. До пола падать недалеко, но все равно больно.

— Боже, Маша, ты там все-таки жива?

— Да-а-а, — с фальшивым оптимизмом отвечаю я. — Живее всех живых. Подожди, скоро — это когда?

— Ну, уже должен подъехать. Все, давай, я тебя целую. У нас объявили посадку. Пока-пока!

Мой мат прерывает шум перфоратора уродских соседей, которые продолжают свой бесконечный ремонт даже в выходной. Что делать? Бежать в душ или делать вид, что я пока еще не ложилась? Хотя, наверное, помятый вид и так скажет все за меня. Как хомяк в колесе, я принимаюсь носиться по квартире в поисках нормальной сменной одежды.

В тот момент, когда я хватаю со стула первую попавшуюся футболку и натягиваю — черт с ним — без белья, в дверь звонят. Хорошо хоть зубы по-быстрому успела почистить.

— Бегу! — кричу я, пока на всех парах несусь к двери.

За дверью, конечно же, стоит он. В отличие от меня — выглаженный и помытый. Вместо рубашки и брюк — футболка-поло и модные джинсы. Татуировка теперь просматривается хорошо, но мне это мало помогает.

— Оу, привет, — говорю я.

Что, ожидала букет цветов после вчерашнего? Я, если честно, даже не успела подумать, чего ожидать. Или, если сказать точнее, кого. Какого Даниила Соколова — того, что подвез меня домой, или того, что разрушил мой выпускной класс?

— Привет.

Несмотря на собранный внешний вид, мужчина как будто немного рассеян.

— А где Маша? — спрашиваю я и чувствую себя настоящей дурой. С Соколовым никогда не получается держать язык за зубами.

— У нее сегодня субботние кружки, уже отвез на рисование, — объясняет Даниил.

Он все еще стоит на пороге.

— Зайдешь?

Не двигается.

— У меня твой телефон. — Он лезет в задний карман джинсов и протягивает мне устройство. — Так что вот.