Двое могут хранить секрет

Вив прищуривается.

– Эхо-Ридж, может, и не Голливуд, но здесь не скучно.

Я даже не пытаюсь поправить Вив, что Ла-Пуэнте находится в двадцати пяти милях от Голливуда. В Эхо-Ридже все просто полагают, что мы жили среди кинодекораций, и никакие мои слова не убедят их в обратном. Кроме того, сейчас мы говорим не об этом.

– Я этого и не говорила, – возражаю я. – То есть я уже вижу, что здесь много чего происходит.

Вив мои слова не убеждают, но наконец нарушает молчание Брук.

– И ничего хорошего, – ровно произносит она. Когда она поворачивается ко мне, глаза у нее блестят и кажется, что ей просто необходимо отоспаться. – Это ты… твоя бабушка нашла мистера Баумена, да?

Я киваю, и по бледным щекам Брук начинают струиться слезы.

Кэтрин дожевывает и проглатывает дольку апельсина и похлопывает Брук по руке.

– Перестань об этом думать, Брук. Ты себя изводишь.

Вив преувеличенно вздыхает.

– Ужасная была неделя. Сначала мистер Баумен, потом весь этот вандализм по всему городу. – Тон у нее озабоченный, но глаза почти горят азартом, когда она добавляет: – Это станет первой статьей года для школьной газеты. Краткое изложение событий за всю неделю, перемежаемое рассказами учеников теперешнего выпускного класса о том, где они были пять лет назад. Такой материал могут перепечатать даже местные СМИ. – Вив смотрит на меня с чуть большей теплотой. – Мне нужно взять у тебя интервью. Это ведь ты нашла граффити у культурного центра? Ты и Малкольм.

– Да, – отвечаю я. – Это было ужасно, но и близко не так ужасно, как на кладбище.

Мне стало нехорошо, когда я об этом услышала, особенно когда попыталась представить, что должны чувствовать Килдаффы.

– Вся эта история просто жуть, – соглашается Вив, поворачиваясь к Кэтрин и Брук. – Надеюсь, ничего плохого не случится, когда вас объявят в следующий четверг.

– Объявят? – переспрашиваю я.

– На собрании утром в следующий четверг должны объявить состав королевского двора, – объясняет Вив, указывая на объявление о бале над плечом Брук. – До этого времени все голосуют. Ты загрузила приложение школы Эхо-Риджа? Пункт о голосовании в главном меню.

Я качаю головой.

– Еще нет.

Вив укоризненно цокает языком.

– Лучше поторопись. Голосование прекращается в следующую среду. Хотя бо́льшая часть двора уже фактически выбрана. Кэтрин и Брук бесспорные кандидатки на победу.

– Ты тоже можешь выставить свою кандидатуру, Вив, – великодушно замечает Кэтрин. Хотя я только что с ней познакомилась, мне ясно, на самом деле она считает, что у той нет ни малейшего шанса.

Вив легонько содрогается.

– Нет, благодарю. Не хочу попасть на радар какого-то чокнутого убийцы, который решил нанести новый удар.

– Ты правда думаешь, что это связано с балом? – с любопытством спрашиваю я. Вив кивает, и я возбужденно наклоняюсь вперед. Последние пару дней я почти непрерывно думаю об этих актах вандализма, и мне до смерти хочется поделиться своими теориями. Пусть даже с Вив. – Интересно. Возможно. В смысле, совершенно точно, что человек, который это делает, хочет, чтобы мы именно так и думали. И это тревожит само по себе. Но мне интересно… если тебе сошло с рук убийство и ты настолько наглый и хвастаешь теперь, что повторишь это пять лет спустя, МО совершенно другой.

Лицо Кэтрин выражает полное непонимание.

– МО? – спрашивает она.

– Modus operandi, это значит «образ действия» на латыни, – расшифровываю я, чувствуя интерес к теме. На этой почве я чувствую себя совершенно уверенно. – Ну, знаете, образ действия при совершении преступления? Лейси задушили. Это очень личный и жестокий способ убийства и маловероятно, чтобы предумышленный. А эти угрозы публичны и требуют планирования. Плюс они гораздо менее, ну, прямые. Мне кажется, это больше похоже на подражание. Хотя и не значит, что этот человек не опасен. Но, может, он опасен по-другому.

За столом на мгновение воцаряется тишина, пока Кэтрин не хмыкает и не откусывает от дольки апельсина. Задумчиво жует, уставившись неподвижным взглядом куда-то поверх моего плеча. «Ну вот, – думаю я, – она только что мысленно вычеркнула меня из списка привлекательного окружения. Немного же потребовалось времени».

Если бы Эзра сказал мне только раз, он сто раз мне говорил: «Никому не интересны твои теории убийства, Эллери». Очень плохо, что он не пошел со мной на ланч.

На лице Кэтрин возникает новое выражение, раздраженное и снисходительное одновременно.

– Тебя когда-нибудь выгонят из школы за эту футболку, – обращается она к кому-то.

Я оборачиваюсь и вижу Малкольма Келли в линялой серой футболке, на ней поперек груди печатными буквами написано в обратном порядке популярное ругательство.

– Пока что этого не случилось, – отвечает он.