Двое могут хранить секрет

Сейчас у него более растрепанный вид, чем на момент приезда сюда. Он похож на человека, которого затянуло в толпу фанатов у сцены на рок-концерте, но который вовремя оттуда выбрался: пиджак расстегнут, узел галстука ослаблен, волосы взъерошены.

– Прости. Дейзи хотела кое о чем спросить. Ты их нашел?

– Нет. Меня перехватила Вив. – Он раздраженно передергивает плечами. – Она уже потеряла Кайла и совсем этому не рада. И в бешенстве оттого, что Тео принес фляжку и Кэтрин уже наполовину пьяная.

Я обвожу взглядом зал, пока не натыкаюсь на ярко-красное платье.

– Кстати, – говорю я, кивая в сторону танцпола. Кэтрин и Тео медленно танцуют в центре зала. Она, как утопающая, висит у него на шее. – Вон она.

Малкольм прослеживает мой взгляд.

– Да. Не очень-то похожа на убийцу, правда?

Я вдруг почему-то чувствую себя уязвленной.

– Ты считаешь меня смешной, да?

– Что? Нет, – быстро отвечает Малкольм. – Я просто хочу сказать… Что бы ни случилось, в эту секунду это не произойдет, поэтому… может, потанцуем? – Он еще больше ослабляет узел галстука. – Раз уж мы все равно здесь.

Внутри у меня опять все трепещет.

– Что ж. Мы действительно не должны выделяться, – соглашаюсь я и принимаю его предложение.

Я обнимаю Малкольма за шею, его руки обхватывают мою талию. Классическая неуклюжая позиция для медленного танца, но после того, как мы пару раз покачиваемся из стороны в сторону, Малкольм притягивает меня к себе, а потом мы вдруг словно сливаемся в одно целое. Я расслабляюсь, прислонившись к нему и положив голову ему на грудь. В течение нескольких минут я просто наслаждаюсь излучаемой Малкольмом уверенностью и ровным биением его сердца.

Малкольм наклоняется к моему уху.

– Можно задать тебе один вопрос? – Я поднимаю голову, надеясь, что он попросит разрешения поцеловать меня снова, и почти предупреждаю его слова согласием, когда он продолжает: – Ты боишься клоунов?

Ха. Вот это разочарование.

Я отклоняюсь и пристально смотрю ему в глаза, которые при этом тусклом освещении кажутся не зелеными, а серыми, со стальным оттенком.

– М-м. Что?

– Ты боишься клоунов? – терпеливо спрашивает он, как будто это совершенно нормальное начало для разговора.

Поэтому я продолжаю в том же духе.

– Нет. Честно говоря, я никогда не понимала всей этой клоунофобии.

Я качаю головой, и выбившаяся прядь волос касается моих губ и прилипает к блеску. В очередной раз напоминая мне, почему я не крашусь. Я не успеваю придумать, как бы изящно убрать волосы, как Малкольм делает это за меня, заведя прядь за ухо и ненадолго задержав ладонь на моей шее, прежде чем снова спустить руки на талию.

Электрический разряд пробивает меня сверху донизу. Может, и от блеска для губ есть польза.

– Я тоже, – говорит Малкольм. – Мне кажется, что клоунам просто не везет с отзывами, понимаешь? Они просто хотят развлекать.

– А ты, типа, их представитель? – спрашиваю я, и он усмехается.

– Нет. Но в Солсбери есть музей клоунов… Ну, назвать музеем его можно только с натяжкой. Это дом одной старой женщины, набитый старинными клоунскими вещами. Каждому приходящему она дает громадную коробку попкорна, и у нее, кажется, шесть собак, которые бродят среди всех этих клоунских реликвий. А иногда она крутит кино на одной из стен вместо экрана, но в фильмах не всегда есть клоуны. Обычно вообще не бывает. В последний раз, когда я туда ездил, она показала «Блондинку в законе».

Я смеюсь.

– Звучит восхитительно.

– Это странно, – признает Малкольм. – Но мне нравится. Там забавно и, в общем, интересно, если ты не боишься клоунов. – Его руки чуть крепче обнимают меня за талию. – Я подумал, может, ты как-нибудь захочешь съездить.

У меня куча вопросов, начиная: Только я или я и мой брат плюс Миа? и Это будет свидание или это просто странное место, которое нравится тебе и никому больше и заканчивая: Может, сначала дождемся, когда с тебя снимут обвинения в любых тяжких преступлениях? Но я загоняю их назад и отвечаю:

– С удовольствием.

– Ладно. Хорошо, – говорит Малкольм, улыбаясь. Внезапно мы сбиваемся с такта; Малкольм наступает мне на ногу, я тычу его локтем в бок, мои волосы липнут к лицу. Идиллия нарушена, но Малкольм замирает и произносит: – Ты видишь Кэтрин?

Я смотрю в центр зала, где мы видели ее в последний раз, но она исчезла.

– Тео все еще там, – говорю я, указывая на него подбородком. Он изо всех сил старается остаться незамеченным, пока переливает содержимое фляжки в пластиковую чашку. – Но ее я не вижу.