Двое на краю света

– Биохимиком, – повторила я и даже немного оскорбилась. – Кстати, хорошим биохимиком. Я универ закончила с красным дипломом и аспирантуру, только защищаться не стала. И работала в лаборатории одной очень известной фирмы. Так что проводить лабораторные исследования я могу за милую душу и допуски имею по всем препаратам и категориям.

– Вы полны сюрпризов, госпожа Шротт, – покрутив удивленно головой из стороны в сторону, заметил Краснин.

– Да уж, – подтвердила я, как мне искренне казалось, очевидный факт и бодряком предложила: – Пал Андреич, а давайте сделаем и вашим и нашим, и споем и спляшем. Возьмите меня лаборантом, все необходимые документы я привезу. Вы получите классного лаборанта, вашему Трофимову не придется переживать, что он отказал Минобразования, тем паче там сейчас такой «веселый» министр, только шорох стоит на всю страну, а я сделаю свои снимки. А? И все довольны.

– Кроме человек двадцати, которые надеялись попасть на это место, – проворчал Краснин, открыл ящик, достал оттуда чистый лист бумаги, протянул мне через стол и огласил свое решение: – Вот что, Павла Александровна, сейчас вы напишете, когда и что закончили, и данные лаборатории той самой известной фирмы, где вы работали. И придете завтра часам к девяти утра. К тому времени я точно решу, что с вами делать. – И предупредил: – Но не советую питать больших надежд. Лучше вообще никаких надежд не питать, ни больших, ни малых. Я за то, чтобы вам отказать.

– А кто за то, чтобы не отказать? – спросила я максимально осторожненько.

– Тоже я, – усмехнулся Краснин.

Первым делом, выйдя из кабинета Краснина, я позвонила домой.

– Лидочка, как там у вас дела? – с замиранием сердца поинтересовалась я.

– Ну что ты переживаешь, Павлуша? – принялась в который раз активно успокаивать меня Лидочка. – Все у нас в порядке, дети играют, через час спать уложим. Не беспокойся ты так, делай свои дела.

– Он обо мне спрашивал? – чуть придушенным голосом спросила я.

– Да раз сто, если не больше! – хохотнула Лида и передразнила: – «Де мама? А засем в дугой голод? Мама кода венеся?» Хорошо хоть они с Нюшей, это вы, девчонки, правильно придумали – им вместе веселее, играют хорошо так, да и он отвлекается от твоих поисков.

– Да, это мы хорошо придумали, – согласилась я, чувствуя, как немного отпускает внутреннее напряжение. – Дай ему трубочку.

Лидуша хмыкнула явственно неодобрительно, но вслух свои умозаключения произносить не стала, в трубке что-то зашуршало, послышался неразборчивый шепоток, а потом деловой и серьезный голосочек главного мужчины моей жизни, моего двухгодовалого сыночка:

– Але.

– Привет, солнышко, – улыбнулась я, чувствуя комок в горле.

– Мама, ты де? – с намеком на обиду и готовность заплакать спросил сынок.

– Я в другом городе, Архипчик, у меня здесь работа.

– Отоглафия? – спросил Архип.

– Да, сынок, фотография.

– Про лес?

Архипке очень нравится альбом моих фотографий «Неизвестный Урал», упомянутый сегодня Красниным, он его часто рассматривает и расспрашивает взрослых по сотне раз: «А это те? А это те, такое делево?» И из наших рассказов он четко усвоил, что мама надолго и далеко уезжала, чтобы сделать эти фотографии, и теперь в его памяти сложилась ассоциация: если мама куда-то уезжает работать, значит, снимает фотографии про лес или про горы и реки, ах да, еще и про камни и цветы.

– Нет, солнышко, не про лес, про другое.

– Кода ты пиедешь? – снова напомнил о готовности заплакать сынок.

– Наверное, завтра или через денек, – пообещала я не очень твердо.

– Завтла, – потребовал мой серьезный сын.

– Я постараюсь.

Я поговорила еще с Лидочкой, позвонила Ольге, рассказала о своих новостях и планах и побрела в гостиницу, решив пройтись немного, чтобы упорядочить мысли.

На фига я полезла в эту аферу?! Ну вот зачем мне какая-то там далекая Арктика у черта на куличках, на нулевой широте, вся во льдах и проблемах?

А?! Ну на черта?!

И оставить сына больше чем на месяц?! Да я никогда еще не расставалась с ним так надолго, да какое надолго!! Один раз по работе на два дня уехала, и все! Я даже представить себе не могу, как я проживу это время без него, я ж с ума сойду!

И ведь уперлась – вот надо мне, и все! Вот же зараза! Может, отступиться? Ну действительно, ну на фига мне это? Что я, других цивилизованных мест не найду, куда можно с сыном поехать, если уж снимать приспичит? Да еще с этим Красниным зацепилась, мы же явно с ним диалог провели в русле «кто кого переиграет». И зачем мне все это? И Краснин этот… Ну посмотрела ты на него, послушала, оценила – и хватит! Домой, к сыну и своим ВИП-клиентам!

Я не могу… отступить не могу. Твою ж дивизию!!

Я сидела с ногами на широком подоконнике высокого окна в гостиничном номере, привалившись к стенке спиной, обхватив руками коленки, смотрела на поток машин на набережной, на Неву и, разумеется, крутила в голове, как заезженную пластинку, сомнения-размышления.