Двое пополам

Решение пришло само. Можно ведь не убивать человека… целиком. Ёля отпустила густую тёмную дымку. Злое чудо, словно бешеный пёс, рванулось к цели и исчезло в паху Элмана-безупречного. Он подскочил, что ошпаренный. Прыгал по залу, тщетно пытаясь избавиться от ощущений, терзавших его плоть, а Ёлка, не скрывая удовольствия, смотрела на пляску.

— Я говорить! Говорить! Фе-е-ея! — Коди захлопал в ладоши.

Глава 17

«Топтали Землю сапогом — не жалели.

Прошли по городу огнем — успели.

Оставив Землю умирать в жарком пепле,

Не защитив рукой глаза, ослепли»

© Группа «Пилот» — «Меня среди них нет»

Возвращение домой не принесло радости. Пытаясь избавиться от нервного напряжения, Ёлка расхаживала по комнате. Общаться с Гаром как прежде теперь не получалось. Он отворачивался, прятал лицо, и, в конце концов, придумав себе кучу дел, смылся во двор. Да сколько можно?! Ёля решительным шагом направилась к двери, дёрнула за ручку, и щёки защипал мороз.

— Гар, ходить домой?

— Да, я… скоро, — скомкано пробурчал.

Вернувшись в хижину, Ёлка выдохнула обиду и решила подождать ещё. Ансгару непросто, ей непросто. Да всё ужас как сложно! Представление в трактире закончилось идеально — Ли так сказала, а Ёля чувствовала себя паршиво. Обрушив на Элмана праведный гнев, полубогиня заслужила веру, уважение и трепетный страх местных жителей. Лишила безупречного мужской силы, оставила недомужиком — так ему и надо, но всё же неправильно. Ёлка — не дочь Аи, и у неё нет права решать, кого одарить здоровьем, а кого покарать болезнью или — того страшнее — смертью. Хуже всего осознавать, что изображать святую придётся всю жизнь. Ёля никому не прощала ложь, и себе тоже. Прицепом к ноющей совести шли впечатления от прозрения — мир вокруг здорово смахивал на устойчивую галлюцинацию. Средневековье со всеми вытекающими — серостью, антисанитарией и колоритными персонажами. Одна цветовая палитра глаз шинарцев чего стоит! Бордовые, как у Ли, изумрудные, как у Ансгара, почти прозрачные, как у Элмана — и это лишь малая часть неонового многоцветия. Природный антураж добил Ёлю контрольным в лоб. Как только она взглянула на серо-лиловое небо, поняла — родная Земля осталась где-то далеко. Из туманной морозной дымки выглядывало два маленьких солнца — тусклые далёкие звёзды. Спрятаться бы от всего в объятиях Ансгара, но и тут сложности. Ёля закипала.

— Куда такое годится?! — подтрунивала сама над собой. — Нет уж! Раз я такая вся из себя божественная, то и вести себя буду подобающе.

Снова решительный шаг — ноги в сапоги, шубку на плечи, распахнула дверь и наткнулась на удивлённый взгляд Ансгара. Ёлка набрала воздуха в грудь и выпалила на одном дыхании:

— Я приказать тебе ходить домой, Гар! Нельзя противно моя воля!

Уголки губ воина поползли вверх, не сдержался — хрюкнул, но тут же взял себя в руки. Опустившись на одно колено, Ансгар склонил голову:

— Нельзя противно твоя воля, — надолго серьёзности не хватило, он рассмеялся. — Моя Богиня.

С плеч Ёлки словно гора свалилась. Скорее спустилась с крыльца и поспешила в объятия своего медведя. Вот чего ей не хватало — тепла и улыбки Ансгара. Утопая в нежности, Ёля чувствовала себя самой счастливой полубогиней. Воин притих. Прижимаясь щекой к мягкому меху шубы, Ёля слушала, как густо ухает его сердце.

— Не прятаться от меня больше, — обняла ладошками изуродованные щёки мужчины.

Раны не оставили и намёка на прежнюю внешность, но Ёлка жила в слепой темноте и привыкла рисовать в воображении мир, лица людей. Девушка будто наяву видела, каким Гар был до того страшного боя — безумно красивый, с идеально мужественными чертами. Немного жаль, что не успела поглядеть на него с длинными волосами — должно быть, шикарная была грива.

— Что ты видишь? — его шёпот дрогнул волнением.

— Гар мой, — Ёля потянулась за поцелуем. Осторожно коснулась его губ, и тёплая волна желания растеклась по телу, обнажая нескромные фантазии. Как это — заниматься любовью и видеть? — Ходить домой.

На этот раз Ансгар без раздумий исполнил просьбу Ёли — подхватил её на руки и, легко пересчитав шагами ступеньки крыльца, влетел в открытую дверь хижины. Верхняя одежда полетела на пол, за ней рубашки. Прохлада выстуженной комнаты добавила мурашек на теле Ёлки, а поцелуи её медведя обожгли любовью. Она с ума сходила от остроты ощущений и от ярких, словно настоящие изумруды, глаз Гара. Вот оно счастье — не просто чувствовать — видеть. То, что раньше оставалось для Ёлки за кадром, сейчас обрушилось на неё оглушительным ливнем. Девушка захлебнулась стоном, когда Ансгар положил её ладошку на член.

— Гар, я согласиться, — в полубреду лепетала Ёлка.

— О чем ты, девочка? — воин отвлёкся от ласк и озадаченно посмотрел на неё.

— Идти с тобой в круг предков. Согласиться.

* * *