Двое среди руин

Мы поправили поклажу на спинах и спустились вниз, навстречу неизвестности. Первым пропустили Угара. Я постоянно окрикивал его, пока пес не уяснил, что следует держаться поблизости. За ним шла Ната, а я, как обычно, замыкал шествие. Руки держал свободными, сжав только копье на случай внезапного появления особо опасного и крупного зверя. Мы постоянно петляли — выросшие растения не давали возможности придерживаться одного направления. Следов животных пока не встречали, но меня не оставляла уверенность, что это временно. Стаи собак и такие крупные хищники как «Бурые», должны что-то есть — не на людей же они охотились, в самом деле? Или, на людей? Мы шли до самой ночи. Я привык в скитаниях много и подолгу ходить, а Угар, внезапно став взрослым псом, казалось, вообще не чувствовал усталости. Он ступал своими круглыми лапами по слегка влажноватой почве, и я, как ни старался, не мог услышать ни малейшего звука… Да, он куда лучше нас оказался подготовлен к тому, чтобы начать эту новую дикую жизнь в местности, лишь на первый взгляд оставшейся прежней. Зато Ната начала часто спотыкаться, цепляясь за узловатые сучья, и проваливаться в пахнувшие плесенью и тиной ямки — следы от скопившейся дождевой воды. Она молчала, и я сжалился над уставшей до предела девушкой.

— Заночуем здесь. Возле тех кустов. Я вижу там поваленное дерево. Если оно сухое — нам будет из чего развести костер.

С деревом я ошибся. При ближайшем рассмотрении это оказался мощный куст, да еще и весь покрытый острыми длинными колючками. Мы расположились под сенью разлапистого кустарника, надежно прикрывшего от порывов дующего ветра. Он нес с собой холодный воздух — ветер дул северный, стылый…

Я обошел стоянку — под ногами похрустывали полусгнившие ветки. Подобраться к нам во время сна непросто. Но это, если не иметь на лапах таких мягких подушечек, как у Угара… Ната куталась в одеяло — ей все еще было холодно. Понадеявшись на установившееся тепло, мы нерасчетливо оставили дома зимние вещи и сейчас жалели об этом.

— Иди ко мне.

Она призывно протянула мне руку.

— Одеяло только одно… Мне сказал, а сам не взял!

— Я знаю.

— Будем спать вместе?

Я улыбнулся — она совсем перестала меня опасаться…

— Спать не придется. В смысле, всю ночь. Мы не в подвале. Кто-то будет сторожить до полуночи. Потом — другой. И так до утра.

— А… Понимаю. А Угар?

— Не считая болота, мы еще не ночевали в таких условиях. Среди зарослей. Нужно быть готовыми, а полагаться только на пса… я опасаюсь.

Ната подвинулась ко мне поближе. Я положил возле себя лук, поставил копье и, преодолевая слабое сопротивление, усадил девушку на колени, обняв ее руками. С другой стороны, к нам привалился Угар. Ната затихла, а я сразу перестал ощущать и холод, и усталость — близость этой маленькой женщины мгновенно пробудила во мне все те чувства, которые я испытывал, ворочаясь в постели часами, без сна… Она доверчиво склонила головку и положила ее на мое плечо. Раздался приглушенный голос:

— Ты устанешь.

— Нет, — почти шепотом ответил я.

— Ноги затекут…

Я промолчал и только крепче обнял ее, пытаясь укрыть от ветра. Она умолкла, а я, счастливый от близости и ощущения ее тела, тоже прикрыл глаза и опустил голову. Мы молчали. Девушка затаила дыхание, а я боялся потревожить ее малейшим движением. Она была на моих коленях, я чувствовал ее упругие бедра, хрупкую тоненькую спину и ладони, которыми она уперлась мне в грудь. Казалось, от нее исходило такое тепло, что оно проникало даже сквозь кожу моей рубахи… Ната слегка шевельнулась и задела губами мое оголившееся плечо. Мы оба вздрогнули. У меня затуманилось в глазах — так сильно я хотел прижаться к ее нежным губам своими. Мое состояние передалось и ей… Ната порывисто дышала мне в плечо, казалось, что ее губы что-то шепчут, чего я не должен слышать, но обязан догадаться, понять… Сглотнув от волнения, я стал гладить ее по волосам. Она вся как-то сжалась, но не сделала ни единой попытки высвободится, из моих объятий. Я вдыхал запах ее волос, в котором смешалась гарь костров, терпкий аромат окружающей растительности и, только ей присущий, дух… Уже ни в силах сопротивляться обуревающим меня чувствам, нежно коснулся губами тоненькой шейки. Мои руки продолжали гладить девушку по голове, по спине… Ната тоненько вздохнула:

— Дар…

Я вздрогнул и заставил себя остановится.

— Ты такой горячий…

— Грейся.

Она просунула руку мне под куртку — пальцы Наты были как ледышки. Я невольно охнул.

— Дай сюда.

Она протянула ко мне ладонь. Я поднес ее к своим губам и стал согревать дыханием. Потом — вторую… а затем я вплотную притянул к себе лицо девушки. Оно тоже было совсем холодным, и я принялся его целовать… Ната не сопротивлялась. Она вообще словно уснула — глаза девушки были плотно сжаты, и только порывистое дыхание выдавало, что она все чувствует… Я целовал ее глаза, застывшие щеки, вздрагивающий подбородок, и постепенно холод отступил. Это были чудные мгновения…