Двое среди руин

Мы прошли почти половину светового дня и устроились на привал. Степь все сильнее поражала буйством первобытных красок: повсюду рос огромный кустарник, на котором висели непонятные бутончики-почки, обещавшие в дальнейшем вырасти в плоды или цветки. Под ногами в изобилии попадались моховые прогалинки, которые так удивили нас в начале пути, а чем глубже мы уходили в степь, тем чаще они устилали черную и местами даже ярко-коричневую землю. Мы старательно обходили эти участки стороной — неизвестно, что это могло быть… Росшая отдельными пучками трава при ближайшем наблюдении оказывалась разных, совершенно не похожих друг на друга видов, встречались растения, совершенно не знакомые нам по прошлому, невиданных расцветок и форм. И это только начало… По всем прикидкам, за буйством зелени следовало ожидать и появления множества животных, им питающегося. А холодный ветер сменился такой жарой, что я кожей ощущал пришествие лета! Правда, настоящей зелени, как и у болота и в желтых песках, встречалось мало — краски природы изобиловали более мрачными оттенками. Хотя и они нравились нам куда больше, чем вконец осточертевший городской полуснег-полупепел, имеющий лишь один оттенок — цвет сажи. Возможно, слишком рано мы ждали от этой климатической зоны настоящего цветения. Но критерии прошлого больше не действовали. Я сильно подозревал, что невиданное изобилие растительности еще только предстоит с приходом настоящего тепла. Собственно, сами времена года тоже оказывались под вопросом — а будет ли теперь их смена? И что, если это непонятное межсезонье, меняющееся от лютой стужи до духоты, теперь и останется таковым навсегда?

Приглушенное рычание Угара и его недвусмысленно вздыбленная шерсть заставила нас оторваться от разговора, а в следующее мгновение мы оба вскочили на ноги. Пес, оскалив пасть, устремил свой взгляд на заросли кустарника, неподалеку от нас.

— Там кто-то…

Я зажал Нате рот ладонью и, стараясь не делать резких движений, потянулся к копью. Девушка сразу поняла, что нужно делать — уступив мне дорогу, наклонилась, поднимая с земли свое оружие. Угар продолжал рычать, впрочем, не производя большого шума.

— Тихо. Я все слышу. Тихо, Угар.

Где-то впереди, буквально в нескольких десятках метров, раздавался неясный шум. Словно кто-то большой и неуклюжий ломился сквозь эти ветви и сучья к определенной цели, нисколько не заботясь о том, что может привлечь к себе внимание. Ната, за спиной, еле слышно произнесла:

— Это не хищник… Он бы уже напал.

— Ты думаешь?

— Да. Там вода, помнишь? Мы переходили через ручей…

Я кивнул. Ната шепотом продолжила:

— Это кто-то пришел на водопой. Хищник подкрался бы незаметно. А этот уверен в своей силе — раз не боится шуметь.

— Ветер в нашу сторону. Он идет от реки. Наш запах относит на восток…

— Зачем ему идти от реки? Там ведь тоже есть вода?

Я пожал плечами — выяснить все мы могли, только увидев того, кто продирался сквозь кустарник. Ната вдруг заметно побледнела.

— А если это тот… Бурый?

— Вряд ли. Угар ведет себя как охотник — присмотрись…

Пес прижался к земле — он ждал только команды, чтобы метнуться в ту сторону, откуда исходил шум. Ната, успокоившись, тоже сделала мне знак замереть на месте. Она медленно встала на колени и приложила ухо к земле.

— Их несколько…

— Уверена?

— Да. Не меньше трех… или четырех.

Это многое меняло. Кто бы ни был, хищные звери или животные, но численный перевес не на нашей стороне. Нам следовало поскорее убираться отсюда, пока нас не заметили. Но, поведение Угара, чующего добычу за версту, мешало мне отдать команду к немедленному уходу — что-то здесь было не так… Он не вел себя, как если бы это были наши злобные преследователи — крысы-трупоеды. Или собаки — те уже давно учуяли нас сами! Я почувствовал знакомый азарт…

— Проверим…

Мы пригнулись, и, старясь ступать как можно тише, укрываясь за деревцами и кустами, стали приближаться к ручью. Внезапно я остановился и заставил Нату пригнуться к земле. На ее удивленный взгляд, я показал пальцем на губы и на одежду:

— Наш запах… Ветер переменился.

Шум вдалеке сразу стих. Видимо, мы не успели среагировать вовремя, и те, кого выслеживали, оказались не такими уж непугаными. Прошло несколько томительных секунд… Холодный порыв едва не сбил меня с ног. Налетевший с северо-запада ветер резко ударил в лицо, и от знакомого запаха я весь напрягся — смесь навоза и жеваной травы. Так могли пахнуть только коровы! Я поднял вверх большой палец, отчего Ната радостно улыбнулась — ее тоже захватила лихорадка ожидаемых действий. Мы ползком устремились вперед. Слева от нас, тоже изображая пластуна, передвигался Угар. С его пасти капала слюна, и он не сводил с колыхающихся кустов своего горящего взгляда. Я положил руку ему на холку.

— Постой…

Что-то в этих животных заставляло меня воздерживаться от опрометчивых решений. Я вгляделся внимательнее, но сквозь заросли ничего разобрать было нельзя. Ната ожидающе посмотрела на меня, и я решился.

— По моему счету… Раз. Два. Три! Встали!