Двое среди руин

Ната снова споткнулась, и на это раз серьезно. Она со стоном схватилась за лодыжку, а я ощутил холодный испуг — если это перелом, наше положение станет совсем плохим.

— Ната!

Девушка держалась за ногу, кривясь от боли. Я встал на колени и взял ее стопу. Она, закусив губы, ждала, что я стану делать. Я расшнуровал ботинок и отбросил его назад — идти в них уже просто нельзя. Не удивительно, что она все время отставала и соскальзывала с камней. Ната испуганно спросила:

— Ты станешь дергать, да?

— Я не сумасшедший… Ты сама не дергайся — я хочу посмотреть.

— Я умею терпеть боль… Если надо — дергай.

У меня вертелся в голове вопрос: когда ты этому могла научиться? Но я промолчал, занявшись тем, что стал стягивать с ее ноги вконец порванный носок. Кожа в месте сгиба несколько посинела — я отнес это за счет холода — а сам лодыжка чуть опухла. При прощупывании она морщилась, но не стонала — Ната, на самом деле, могла терпеть! Конечно, это оказался не перелом, но и растяжение тоже не входило в мои планы. Увы, но идти самостоятельно она уже не могла. Ната все поняла по выражению моего лица и сразу сказала:

— Я смогу сама!

— Да? А как?

Она смутилась. Положение становилось очень серьезным… А мы ведь еще даже не нашли место подъема! Я поискал глазами, собираясь выбрать для нее палку, чтобы она могла опираться при ходьбе. Попытка провалилась, едва она сделала шаг. Стала терять равновесие, и я поймал девушку, прежде чем она упала на землю. Поймал… И не стал отпускать. Вместо этого отбросил шест и поднял ее на руки. Ната широко раскрыла глаза, но промолчала — она, по-прежнему, предоставляла мне право все решать самому. Ощущая ее малый вес, я слышал и биение сердца — удивительно ровное и спокойное. Я не делал попыток ее опустить, и Ната не выдержала первой:

— Тебе тяжело, наверное…

— Пока — нет. Ты легкая… мне даже приятно… тебя нести.

Я запнулся — не признаваться же ей, что сквозь рванье и грязные тряпки почувствовал девичьи формы… Однако, в таком положении скакать по кочкам и преодолевать загромождения из руин, было, и в самом деле, несподручно… Ната сразу это заметила:

— Ты, конечно, сильный… Но так не сможешь нести меня все время!

— Не смогу, ты права. Есть выход. Давай садись мне на шею!

— Куда?

Не церемонясь особо, я остановился и встал перед ней на колени. Ната не успела ничего сказать — я сам запрокинул ее ногу на плечо, и, поднырнув под вторую, поднялся. Такой способ передвижения оказался лучше первого — у меня частично стали свободны руки. А я не хотел быть застигнутым врасплох…

Ната, справившись со смущением, стала помогать мне, выбирая путь с высоты. Так прошло с пару часов. Мы уже порядком отмахали вдоль отвесной стены — и пока никаких признаков спуска. Хоть она и весила, как второй мешок, но, тем не менее, даже это давало о себе знать — все чаще я стал избегать крутых подъемов и спусков, старался обходить большие трещины, не рискуя их перепрыгивать. Ната, ощутив мою усталость, спокойно произнесла:

— Дар, опусти меня на землю.

— Зачем?

— Я устала. И вообще… Мне надо.

Я не стал перечить. Она, прихрамывая, отошла за валуны, а я присел на ближайший, вытирая пот со лба. Мне было жарко — пар валил изо рта, руки немного тряслись — я тоже устал. От руин задувало стылым ветром, мне казалось, что даже слишком холодным. Подобные перепады случались и наверху — так почему бы, снежном заряду, не проявится здесь? Меня хоть куртка спасала от сквозняков, но вот, наряд девушки… Я стукнул себя по лбу, придвинул мешок и вытащил из него запасной анорак.

— Ну, я и дурень! Обо всем забыл! Накинь.

Ната стянула с себя изодранное полупальто и бросила его в лужу. Оно медленно стало погружаться в ручей, и, перекатываясь по камням, постепенно скрылось с глаз. Девочка надела куртку, став похожей на неуклюжего медведя.

— Спасибо.

Ее благодарные глаза как-то очень тепло посмотрели на меня… Взгляды встретились. Я отвернулся в сторону и буркнул, коря себя за то, что не догадался сделать этого раньше.

— Пока не за что… Придем домой — сошью что-нибудь, по размеру. Как твоя нога?

— Ничего вроде… Ты умеешь шить?

— Ага, тоже вроде… Правда, нарядов от кутюр не обещаю.

Она присела возле меня и жестом попросила воды. Я протянул ей флягу — Ната отпила глоток и вернула ее.

— Не надо от кутюр. Лучше — от тебя. Обстановка более подходящая. А я — не манекенщица. С моим-то ростом, куда там…

Она все больше меня удивляла…

— А что, хотелось?

Ната равнодушно пожала плечами:

— Ну как… Все девчонки хотят стать моделями или артистками. Или танцовщицами. Я не видела ни одной, которая стремилась бы на завод, или вытирать сопли в яслях!

— Ого…

Слышать такие рассуждения от подростка, едва вошедшего во взрослую жизнь — это нечто… Хотя, в иные времена дети взрослеют быстро. Я проглотил все, что хотел сказать. Как-то не в тему был этот вопрос — в окружении сотен и тысяч разрушенных домов и погребенных под ними людей…

— А ты? Ты чем занимаешься… Занимался раньше?

— Всем. Работал. То тут, то там.

— Не имел постоянного места, да?

Я вздохнул устало: