Двое среди руин

…Он снова привел дружков. На этот раз они были не такие, более трезвые, что ли. Они опять устроились в зале, а потом… Я закрывалась на ночь. Брат постучался ко мне, сказал, что хочет мне что-то объяснить. Я не хотела ему открывать, просила, чтобы он отложил до утра, что хочу спать. Но он не уходил, просил все настойчивее… и я впустила его. А едва я открыла дверь, как они вломились ко мне всей толпой! Я не успела даже вскрикнуть. Мне зажали рот и скрутили руки. Они сразу сбросили на пол одеяло, подушку и сорвали с меня ночную рубашку. Брат тоже держал мне руки… Кто-то заткнул рот, кто-то — рвал на мне белье… Меня повалили на пол, потом прижали руки и ноги — и их главарь навалился на меня всем телом. Он развел мне ноги, и… казалось, я схожу с ума. Господи, что они со мной творили! Они все хотели… Под конец главарь заставил моего брата переспать со мной. Впрочем, он особенно и не противился, по-моему, даже не совсем понимал, что происходит. А я все слышала… Сопротивляться я не могла, как-то разом почувствовав, что меня всю вывернули наизнанку. Была только боль и безразличие ко всему. Потом… Потом меня перевернули, подложили под живот подушку и изнасиловали сзади. Я думала, что они разрывают меня пополам! Кто-то предложил выбить мне передние зубы — хотели заставить меня сделать им всем минет, но боялись укуса… Тогда я и не знала, что это такое! Но, на мое счастье, это предложение никто не услышал. Иначе бы меня просто изувечили до конца. Они вообще, друг друга не слышали. А я даже не кричала… Не могла — сама не знаю, почему. Просто не хватало дыхания… Они подняли меня на колени — сама я стоять уже не пыталась — и один из них собрался вложить мне в рот свой член. Я почти не соображала, что они хотят, так мне было больно и тошно от всего… Они запрокинули мне голову, зажав нос. Мне стало нечем дышать, и я открыла рот. Тогда он воткнул туда член. Наверное, я просто не могла делать того, что они требовали. Я стала задыхаться, и тогда они стали меня бить. Потом опять бросили на пол, и все повторилось… В конце концов, я просто потеряла сознание. Когда очнулась, мама стояла в проходе у дверей и без звука, сползала по стене. Врача я вызвала самостоятельно… Ее увезли в больницу даже раньше — они никак не могли понять, кому из нас хуже! Перед тем, как уехать, она нашла в себе силы сказать мне, чтобы я молчала про брата. Она просто безумно любила его… всегда потакала ему во всем. Потому он и делал всегда, что хотел. В больнице я провела несколько недель, и — ни разу! — за первые пять дней мама меня не навестила. Она дни и ночи проводила в поисках брата, который пропал и не появлялся все это время. Где она его нашла, как вытащила — не знаю. Врач, пожилой и опытный человек, делавший мне операцию, приходил часто. Я все время молчала. Он сказал, что теперь я должна беречься, иначе могут быть осложнения. Эти подонки мне все внутри разорвали… а потом обмолвился, что дети мне больше не грозят. Он считал меня ребенком, не совсем понимавшим, что с ним происходит. Но я услышала и запомнила навсегда… все. Мама… Она обратилась к отцу с одной-единственной просьбой: чтобы он вытащил из этой истории брата. Все-таки врач сообщил куда следует, было заведено уголовное дело, и за него взялись следователи. Они приходили к нам домой, вызывали его и маму. Меня они не могли вызвать — я лежала в больнице почти два месяца. Приходили сами. В конце концов, один из них с ненавистью сказал маме, что ее сынок сделает с ней за дозу то же самое, что сделал со мной. Он говорил, что брат проиграл меня приятелям в карты, или просто обменял, на дозу, что это типично для наркоманов. Только мне было абсолютно все равно. Нет, не все равно… Я не могла ее простить. Мама заискивала передо мной, старалась во всем угодить — лишь бы хоть как-то, любыми путями, выгородить братца… Ну а он никому не попадался на глаза. Собственно, его так и не задержали — мама сумела заставить отца вмешаться. Он действительно, был крутой… Только получилось не так, как она хотела. Брат пропал, и я думаю, что он приложил к этому руку. Скорее всего — он сам его и осудил… А мама, совсем уже потеряв голову, просто подсунула мне исписанный лист, в котором я признавалась, что сама всех пригласила к нам домой и все это организовала. Ей было невдомек, что никто не станет даже читать этот бред… Она в истерике билась головой о стену, говорила, что брата в тюрьме убьют, что она этого не переживет. Потом дошло до того, что она стала меня обвинять во всем, будто это я на самом деле затащила их к нам… Я бросила школу, вернее, больше туда и не ходила после всего случившегося. На суд я не хотела идти. Меня выписали. Когда мама ушла на очередные поиски, я стянула все наши вещи, книги, все, что смогла, в одну кучу и подожгла. Жить не хотелось. Соседка заметила дым, ее муж вышиб двери и вытащил меня оттуда. Пожар успели потушить. А меня отправили в интернат. Я пробыла там только один день, а ночью пришли взрослые ребята и увели меня с собой, в свою спальню… Ты, наверное, догадываешься, что я не в силах была уже им ни в чем отказать? Мне пригрозили, сказали, что я уже все равно, дырявая… Я даже не плакала. Для них это было тоже самое, что возбудитель — каждому хотелось взять меня именно в истерике. Но я просто молчала и лежала, как бревно. А следующей ночью сбежала. На улице меня подсадил в машину какой-то проезжавший мимо парень и отвез к себе. Несколько дней я жила у него дома, пока он не сказал, что пора бы и отработать за его хлопоты. Он меня не бил, не заставлял… я сама разделась. Мне уже стало ясно, чем могу платить. Хоть я и ничего не умела, но ему понравилось. Говорил, что с такой маленькой, но зрелой, любой дохляк будет чувствовать себя мужчиной. Ты, наверное, уже понял? Так совпало…Он оказался сутенером. Что мне оставалось? Ни дома, ни семьи… никого. Я согласилась… Он стал возить меня к одному ресторану, там находились примерно моих лет, или чуть старше, девчонки, и все мы разбирались на час или на два клиентами из этого заведения. Меня никто не искал, видимо, мама решила, что я пропала, а может, ей так больше хотелось… Этот парень продержал меня у себя больше полугода. Потом его убили, на моих глазах, возле этого же ресторана. Нас, тех, кто на него работал, оказалось пятеро. Самая старшая — мы ее называли Мэри — предложила работать самостоятельно. Все остальные согласились. А для меня словно ничего не существовало. Клиенты, из числа тех, кто уже покупал, часто не хотели иметь дела второй раз: хоть я и возбуждала их своим возрастом и внешностью. В постели я чувствовала себя обыкновенной тряпкой, брошенной под грязные ноги… Им было неинтересно спать с бесчувственной колодой. Может, тот парень меня бы и выгнал, если б его не пристрелили. К тому же — я как раз только-только выпуталась из очередной неприятной истории… неважно. Я вернулась в его квартиру, какое-то время жила там, пока не кончились деньги. Меня нашли. Вернее, нашли квартиру: его убийство шло в общем деле, где были замешаны большие шишки. И так случилось, что вот как раз это дело вел один из тех, кто приходил к нам и допрашивал в больнице. Когда он увидел девушку, встретившую их на пороге, то просто потерял дар речи. Меня ведь считали мертвой, вроде как я сама с собой покончила… Он вытащил меня из всей этой истории, не дал отправить в колонию и забрал к себе. Больше года я жила с его родителями, старенькими и очень добрыми людьми. У самого следователя была семья, и он иногда приводил меня к ним. Хотел, чтобы я почувствовала себя человеком. Я же стала замкнутой, резкой и никого не пускала в душу. Но все же… не сразу, постепенно, они сумели растопить камень у меня на сердце, за что я им останусь благодарна всегда, пока живу. Они устроили меня в платную заочную школу, все стало приходить более или менее в норму, а потом… Потом случилось все это. Я уже не знаю, на какой день пришла в себя и что делала — но хорошо запомнила, как меня, зовущую о помощи, схватили двое уродов, и, сорвав всю одежду, снова насиловали… среди сотен трупов! Понимаешь? Рядом лежали мертвые тела, все горело, а они не нашли ничего лучше, чем потешить себя напоследок! После я убежала от них… Но все вернулось. Все вернулось! Мне и без того не просто общаться с мужчинами. Однажды тот следак… Он попробовал меня приласкать — просто так, как дочку, совсем без злого умысла. Как ты… А я разбила о его голову вазу! Это произошло чисто рефлекторно, и я осознала, что стоит ко мне прикоснуться любому, кто в штанах — и меня сразу обуревает желание его убить! Он тоже заметил это и только для того, чтобы я не хваталась, сразу за что попало, стал обучать искусству борьбы. Названия у нее не помню, он так и говорил, что это — Система. После всего этого любой физический контакт — ты понимаешь, о чем я? — мука для меня…