Двое в лодке

Водитель, основательно уставший за день, сурово посмотрел на Иртышного, стоящего у открытой двери. Он почуял неладное, попытался быстро подойти к нему, но было поздно. Доктор резко закрыл дверь лаборатории и повернул ключ в замке.

– Выпустите немедленно! Вы что делаете, ненормальный?! – прокричала фельдшерица.

– Что происходит, а?! – прорывался сквозь сталь голос Арама.

– Что-что. – Доктор почесал нос. – Часов через двадцать мне ой как жрать захочется.

В саду нашлось достаточно старых спиленных деревьев и толстых веток. Дворник дядя Саша работал старательно, аккуратно. Все в кучку собирал, вот и пригодилось.

Доктор облил трупы своих товарищей и пациентов бензином, слитым из бака медицинской машины. Потом он отставил пластиковое ведро в сторонку, поднял голову и посмотрел на звезды.

Ночь, почти нет ветра. Бесконечная необъятная вечность, поглотившая маленькую больничку. Романтика.

Он достал сигарету, прикурил от спички и, не раздумывая, бросил ее на ветки, облитые бензином.

Вспыхнуло пламя.

Аркадий стоял в нескольких шагах от кучи горящих тел и жадно втягивал в себя табачный дым. Интересно, а захочет ли он курить спустя несколько часов или нет?

Появилась Лиза.

– Доктор, там милиция приехала. Хотят вас видеть.

«Очень кстати. Надо продолжать мясозаготовки. Когда еще мы наладим поставки говядины? Кроме того, у нас появится пара часов на то, чтобы навести здесь порядок. Менты очень не скоро начнут искать свой патруль».

– Сейчас, покурю и приду. Веди их пока на кухню, к нашему холодильнику.

Лиза весело кивнула и скрылась.

Начиналась новая жизнь.

Он вздохнул, выпустил струйку дыма в воздух, изредка пронизываемый трелями и пересвистами невидимых птичек. Доктор почувствовал прилив новых сил и улыбнулся, забыл о проколе на спине, который перестал болеть сам собой.

Как только Лиза ушла, в его груди что-то екнуло. Будто стала тоньше какая-то теплая добрая связь, возникшая между ними на секунды скоротечного диалога. Ему подсознательно захотелось вернуть девочку и продолжить говорить с ней, неважно о чем, просто так. Можно даже молчать и быть рядом.

Он неожиданно подумал и о любовнице, лежащей на больничной кушетке, и так явственно ощутил ее, будто она была подле него, у скорбного разрастающегося костра. Неведомое чувство единства с такими же существами, как и он сам, зарождалось внутри, становилось все сильнее с каждой минутой. Иртышный чувствовал и мать, и дочь. Невидимые потоки тонкой всепоглощающей нежности связывали их. Это была та самая семья, которую он хотел создать на протяжении многих лет.

На Урале начиналась настоящая весна.

Когда отцу было девять дней, пришел энергичный молодой доктор. Кажется, звали его Аркадий Петрович. Он дал матери денег и сказал, что это был несчастный случай.

Так жаль, что от отца осталась только горстка пепла да старое ружье. Когда сын шел за урной с прахом, охотник Ковальски сказал ему, что так хоронят католиков и ничего странного в этом нет. Но Васятке хотелось, чтобы отца похоронили нормально, если уж так случилось. А сейчас впереди процессии несли какую-то банку.

Бабушка папину смерть перенесла плохо. Она снова попала в больницу, оттого ее не было вместе с ними.

Парень в очередной раз порадовался тому, что Интернет по проводам дошел и до их деревни, перестал лазать по сайтам и вышел на кухню.

Мама сидела без движения, положив руки на край стола, свободный от посуды, и смотрела на свечку, горящую у иконы.

Поминки прошли. Последняя соседка только что ушла. Третий час ночи. Скоро рассвет.

За готовкой мама отвлеклась немного и выглядела больше уставшей, нежели убитой горем.

Оставались еще котлеты, гора жареной картошки, салаты со свеклой и селедкой. Но есть парню не хотелось.

Он подумал, что деньги-то теперь у матери есть. Доктор и дальше помогать обещал.

– Мама…

– Чего?

– Я решил в военное училище поступать.

Она посмотрела на него с гордостью.

– Ты это серьезно? – Мать протянула к сыну руки.

Он подошел и обнял ее, такую маленькую, беззащитную и уже даже немножко старенькую.

– Тебе помочь?

– Иди. Я пока не бабушка беспомощная, чтобы мне помогать.

Пытаясь забыться, Васятка запустил на компьютере новый, только что вышедший шутер.

Титановые двери инопланетной станции, измазанные машинным маслом и испещренные ржавчиной, разошлись в стороны. Полутемный длинный коридор с множеством ответвлений едва подсвечивался мерцающими синими лампами.

Геймер бросил взгляд на пояс. Там две дымовухи, четырнадцать патронов к дробовику, пара магазинов к автомату, аптечка. Уровень брони – шестьдесят семь процентов. Долго он не протянет. Стоит ли идти дальше, туда, в черноту, в неизвестность, кишащую монстрами, разрывающими плоть? Может, откатить и переиграть заново?

Не дождетесь!

Василий Егорович Вестовой вдавил клавишу и сделал шаг в опасную и манящую тьму.