Двое в океане

В нескольких фразах Смолин изложил суть дела. Ни у нас, ни за границей подобного нет. Чайкину нужно помочь довести дело до конца. И именно в этом рейсе. Он, Смолин, готов, урезав собственную научную программу, активно включиться в эту работу. Что требуется от руководства экспедиции? Создать, как говорится, режим наибольшего благоприятствования для Чайкина. Прежде всего освободить от дежурства на магнитометре. Далее. Для аппарата необходим объемный титановый конденсатор, которого в геофизической лаборатории судна нет и быть не может, его даже в Москве достать непросто. Но достать нужно обязательно! Игра стоит свеч. Стало быть, надо просить Москву срочно прислать конденсатор самолетом в один из портов захода — в Танжер или в Норфолк, если туда пустят, или в Венесуэлу, в Ла-Гуайра. Либо приобрести за границей. Он стоит не столь уж дорого. Но обязательно до подхода к зоне Карионской гряды. И испытать спаркер именно там. Можно рассчитывать на хорошие результаты. Во всех отношениях. Лично он, Смолин, не сомневается, что результаты могут стоить всего остального в этом рейсе.

При этих словах Чуваев иронически растянул губы.

— Я смотрю, в своих суждениях вы, Константин Юрьевич, максималист, — произнес он тоном, в котором звучало снисхождение, — «всего остального»! Так уж сразу перечеркивать планы всех остальных, низводить их работу до пустяков…

— Эксперимент, который будет проводить Семен Семенович, — Золотцев сделал вежливый кивок в сторону Чуваева, — представляет огромный научный интерес. Огромный! Так что вы, голубчик, действительно излишне категоричны. Надо считаться с коллегами.

— Вот именно, надо считаться и с мнениями иными, — снова вставил Чуваев. — Тогда меньше проблем мы сами себе создадим. И быстрее нас поймут и оценят.

Это был откровенный намек на провал смолинской монографии при выдвижении на Госпремию — Смолина как раз и обвиняли в том, что, доказывая свое, он бесцеремонно отвергает иные суждения, причем суждения людей, занимающих в науке немалые посты. Вот и накололся!

— Главная наша задача, как вам известно, — это проведение эксперимента с американцами в Гольфстриме, — вмешался в разговор Ясневич. — И мы должны отдать этому все наши силы. Особенно если учитывать международную обстановку.

— Но при чем здесь международная обстановка, когда речь идет о науке, о перспективном изобретении молодого ученого. О нефти, в конце концов! — вспыхнул Смолин.

— Одним замахом с дерева не собьешь все яблоки! — с иронией возразил Ясневич. — У нас заранее определено то, что нам надлежит делать, куда идти. Поиски нефти не входят в цели экспедиции. И почему вы решили, что мы непременно должны провести исследования возле Карионской гряды? Мы вовсе не собирались туда.

— Но «Онега» проходит вблизи гряды! Было бы нелепо не воспользоваться благоприятными обстоятельствами. Спаркер Чайкина вещь вполне реальная!

Чуваев вздохнул:

— Все это удивительно несерьезно! Как в детском саду!

Золотцев, отдавшись покою своего глубокого кресла и слушая высказывания других, сохранял задумчивую неподвижность. Чуть покачивая породистой головой, машинально постукивал пальцами по коленке. Наконец решил, что настала пора вмешаться в спор.

— Нельзя объять необъятное, голубчик Константин Юрьевич, — сказал он миролюбиво, даже ласково. — И Игорь Романович абсолютно прав, главное — эксперимент с американцами и другие, заранее запланированные, подчеркиваю, заранее запланированные и утвержденные свыше эксперименты.

Он бросил через стол взгляд на Чуваева, как бы ища у него поддержки своим доводам.

Чуваев сделал легкий одобрительный кивок.

— Поэтому ваше неожиданное заявление, Константин Юрьевич, поверьте, приводит меня в смятение. Вы ставите сразу столько проблем. — Он обратил озадаченное лицо в сторону Чайкина, который деликатно пристроился на стуле в самом углу каюты. — Прежде всего кем я заменю Андрея… Простите…

— Евгеньевича, — тихо подсказал Чайкин.

— Андрея Евгеньевича… У меня нет лишних людей. Все при деле.

— Посадите на магнитометр Шевчика. У него вдоволь свободного времени.

Золотцев усмехнулся:

— Уже пытались. Да где там! Шевчик ни в какую. Мол, важную политическую миссию выполняет.

— Не наука, а сплошная политика! — скривился Смолин. — Можно подумать, что «Онега» не исследовательское судно, а агитпароход, как во времена первых пятилеток. Заставьте, обяжите Шевчика! Вы же начальник экспедиции.

— Есть и другой аспект… — перебил его Золотцев. — Не думаю, что технически возможно прислать искомый конденсатор из Москвы. Просто не успеют!

— Да и не захотят! — вставил Ясневич. — Не знаю, как ваш, Константин Юрьевич, директор, но наш прожектерства не терпит.

Смолин собрался было ответить колкостью, но Золотцев ему не дал.

— Что же остается? Покупать за границей? В бюджете экспедиции нет такой статьи. Прав Игорь Романович и в том, что вряд ли нам разрешат отклониться от маршрута, чтобы провести работы возле Карионской гряды.

— Почему вы так думаете? Может быть, и разрешат. Надо запросить Москву. Постараться убедить.

Золотцев нахмурился и покачал головой.