Двое в пути. Записки Белого Лиса

– Нет, Лис, это невозможно,– Макар покачал головой,– вернее, у младенцев воспоминания о прошлом воплощении присутствуют в любом случае, но идентифицировать возникающие неясные образы как воспоминания ребёнок не может. Они до поры остаются просто частью его жизни, а потом затираются новыми впечатлениями. Некоторые дети, у которых ум недостаточно силён, могут сохранять эти воспоминания до подросткового и даже взрослого возраста. Это здорово осложняет им жизнь, если честно. К счастью, такое происходит нечасто, в основном с молодыми душами.

– Значит, ты специально практиковал техники для возвращения памяти, уже будучи взрослым,– сделал я очевидный вывод,– но зачем? И откуда ты о них узнал?

– Таков уж мой путь,– Макар грустно улыбнулся,– мы с моим другом приняли такое решение, чтобы иметь возможность продолжать наш поиск, а не начинать его заново в каждом новом воплощении. Не скажу, что это было простое решение, помнить свои прошлые жизни – не подарок, уж поверь. Ведь в жизни всякое случается, ты не можешь всегда оставаться непобедимым рыцарем в сверкающих доспехах, многие из моих прошлых поступков вовсе не поднимают мою самооценку. Тут главное, не стать заложником прежних страхов и поражений. Принял к сведению полученный опыт и двигайся дальше. Только так можно извлечь из воспоминаний какую-то пользу. Иначе лучше не соваться, можно запросто скатиться в регрессию или бесконечный повтор одних и тех же кармических уроков.

– Наверное, я бы не хотела помнить о прошлых жизнях,– задумчиво проговорила Ника,– особенно, о своей смерти. Ты ведь помнишь, как умирал, Макар?

– В смерти нет ничего ужасного,– Макар ласково потрепал девушку по голове,– это просто страшилки, которые придумали хитрые манипуляторы, чтобы им было проще управлять напуганными людьми. На самом деле смерть – это не конец, а начало новой жизни. Людям сейчас специально не рассказывают о посмертном существовании, так как неизвестность превращает этот, в общем-то, естественный процесс в кошмар. Черти, грешники на адских сковородках, страшный суд. Что там ещё рисует наше воображение, напичканное глупыми сказками?

– А на что это похоже на самом деле? – у меня аж перехватило дыхание от предвосхищения сакральных откровений. Увы, мои ожидания не оправдались.

– Это похоже на сон,– Макар пожал плечами,– только более глубокий, чем в проявленном мире.

– Кошмарный сон? – Ника зябко поёжилась.

– Да, сны могут быть разными,– согласился Макар,– в том числе и ночными кошмарами, если твой ум переполнен негативом. Но я никогда не слышал, чтобы какие-нибудь отпетые мерзавцы на этом основании боялись уснуть, а вот умирать им почему-то страшно. И не только мерзавцам, но большинству людей. А всё потому, что людям просто внушили страх смерти. Поверьте, рождаться гораздо страшнее, но рождение почему-то связано в нашем сознании исключительно с позитивными эмоциями.

– Это поэтому твой друг не желает возвращаться в проявленную реальность? – я изобразил на своей физиономии невинное любопытство. – Неужели просто боится рождаться?

Мне хотелось просто пошутить, как бы подколоть нашего мудреца, но он воспринял мои легкомысленные слова со всей серьёзностью.

– Время пребывания в посмертии зависит от очень многих вещей,– наставительно провозгласил Макар,– и в первую очередь от твоего статуса.

– А что, элита задерживается на подольше? – я продолжал хохмить, хотя уже чувствовал, что не ко времени.

– Я говорю о статусе свободного человека или безвольного раба,– спокойно пояснил Макар. – Закон свободы воли действует и в посмертии. Если ты отказался от своей свободы выбора, то твоей судьбой распорядится Демиург, даже не сам управитель нашего мира, а его автоматизированный конвейер по перевоплощению. Тогда перерождение произойдёт очень быстро. А если ты умер свободным человеком, то сам будешь решать, когда тебе возвращаться. Одна беда, осознанность в мире посмертия примерно такая же, как во сне. Сознанию требуется время, чтобы сформировать осознанное намерение вернуться в наш бренный мир.

– Так твой друг действительно не хочет возвращаться? – удивилась Ника.

– Похоже, он добровольно ушёл из жизни в прошлом воплощении,– Макар тяжело вздохнул,– так что в его последнем предсмертном опыте отсутствовало намерение побыстрее перевоплотиться. Но он всё равно вернётся, потому что вечно вариться в той боли, что заставила его покончить с собой – это тоже не выход.

– Из-за чего он убил себя? – тихо прошептала Ника.

– А вот это уже не моя тайна,– Макар хлопнул ладонью по столу, как бы обозначая конец беседе. Он легко ссадил Нику со своих коленей и поднялся. – Идём, Лис, нам ещё нужно притащить пару тюков травы до заката, а Вероника пока разворошит сено для просушки.