Двое в пути. Записки Белого Лиса

Она послушно стянула ботинки и поднялась, я уже ждал её у края плотика. Ника подошла, аккуратно ступая босыми ногами и прижалась ко мне, как испуганный ребёнок.

– Я плохо держусь на воде,– призналась моя малышка,– ты плыви один.

Я сразу понял, что она уже не надеется выжить, и едва ни завыл от отчаяния. Так вот о чём предупреждало меня подсознание, а я, дурак легкомысленный, пропустил эти предупреждения мимо ушей. Завёл несчастную девушку в ловушку, из которой ей теперь не выбраться. Ну нет, так не пойдёт, я её спасу, пусть даже против её воли. Я сжал Нику в объятьях и поцеловал, надо сказать, совсем не по-братски. А потом подхватил почти невесомую девушку, и мы оба погрузились в ледяную воду. Меня обожгло холодом, и сердце полетело вскачь, как бешенное. Ника попыталась барахтаться, но я быстренько её утихомирил.

– Грести буду я один,– скомандовал облажавшийся мореход непререкаемым тоном,– а ты будешь просто держать меня за ремень джинсов и по возможности не шевелиться.

Я заставил Нику уцепиться за ремень и припустил к берегу, загребая в сторону от русла, поскольку против течения мне точно было не выгрести с дополнительным грузом. Сейчас я уже не могу вспомнить, как это было на самом деле. Я работал всеми своими конечностями подобно пропеллеру. Единственное, что несколько сдерживало мой порыв, было опасение, что сердце просто не выдержит и лопнет от натуги, и тогда волна нас накроет, а это для Ники верная смерть. Страшна была не только сама волна, больше похожая на цунами, но и обломки льда, которые она несла с собой. Даже если мы не захлебнёмся, то льдины всё равно переломают нам все кости.

Мы выбрались на берег, когда скрежет трущихся друг о друга льдин уже был слышен довольно отчётливо, и бросились бежать от воды, не обращая внимания на камни и колючие ветки под босыми ногами. Я не позволил Нике остановиться, даже когда за спиной раздался грохот, сравнимый по децибелам разве что со взрывом гранаты. И правильно сделал, волна таки догнала нас и сбила с ног, к счастью, уже на излёте. Мы плюхнулись в ледяную болотную жижу, и какая-то ледяная глыба напоследок со всей дури саданула меня по лодыжке. Некоторое время мы лежали в грязи, тяжело дыша и не веря, что всё-таки спаслись. Поначалу я даже не чувствовал холода, правда, меня всё равно порядком потряхивало, но это от адреналина.

Когда мы немного пришли в себя и смогли подняться на ноги, нашим глазам предстало прямо-таки апокалиптическое зрелище. Примерно метров на двадцать в глубину весь берег был покрыт толстым слоем полужидкой грязи, из которой торчали куски льда. Именно в этот момент я вдруг осознал, что ещё ничего не кончилось, до нашего дома примерно пять километров, которые придётся пройти босиком, в лёгкой, насквозь мокрой одежде при температуре воздуха около нуля. Хорошо ещё, что солнце пока светило и немного пригревало, но в целом ситуация была аховая.

– Идём, Ника,– я протянул руку жертве моих неудачных мореходных экспериментов и попытался изобразить на лице ободряющую улыбку.

Она сделала всего один шаг и тут же рухнула обратно в грязь, даже сквозь джинсы было видно, как у неё распухло левое колено. Похоже, бедняжку приложило льдиной ещё хуже, чем меня. На свою ушибленную лодыжку я старался не смотреть, всё равно ничего поделать с ней было нельзя, придётся ей ещё потрудиться, пока я буду тащить мою раненую девочку на закорках. Следующие несколько часов я запомнил плохо. Нет, поначалу я даже пытался выбирать место, куда поставить больную ногу, чтобы не свалиться в грязь, но через полчаса мне уже сделалось всё равно, главное было двигаться вперёд. К счастью, через пару километров, когда мы добрели до пляжа, грязь куда-то пропала. Странная волна как будто специально целилась именно в нас.

Несколько раз, пока мы шли, у меня возникала мысль пристроить Нику где-нибудь на берегу и сгонять по-быстрому в дом за сухой тёплой одеждой. Но она так дрожала от холода, что мне страшно было её оставлять. Всё-таки от моего тела шло хоть какое-то тепло, а одна она могла запросто замёрзнуть. Да и не согреть её было просто тёплой курткой, нужны были более действенные реанимационные мероприятия. В общем, я так и тащил мокрую девушку до самого дома. Когда мы наконец ввалились в тепло, она даже сидеть не могла, не то что стоять. Мне пришлось раздевать мою девочку, её пальцы не слушались. Прямо скажем, я воспринял эту процедуру как награду за все мои трудовые подвиги, причём вполне адекватную.

Через несколько минут Ника уже сидела около печки с кружкой горячего чая, укутанная в шерсть по самую макушку. Её коленкой я решил заняться попозже, когда она окончательно согреется.

– Лис,– тихо позвала Ника, когда я решил, что с первой неотложной помощью мы покончили и принялся стягивать с себя мокрую одежду,– у тебя вся ступня в крови.