Двойка по поведению

— Не занимайтесь заступничеством, Елизавета Максимовна! Люди нарушили свои должностные обязанности, а в результате…

— Да, мы имеем интересный результат, — оборвал гневную тираду Горбунов. — Тот, кто убил вашу учительницу, знал, что электричество надо экономить, а дверь в коридор прикрывать.

— Вы подозреваете кого-то из нашей гимназии? — Уже не просто помрачнела, а налилась гневом директор.

— А кого я должен подозревать? — ощетинился следователь. — Или у вас здесь проходной двор?

— У нас здесь не проходной двор. Но и не режимный объект. У нас школа работает до позднего вечера! У нас две смены! У нас факультативы, кружки, спортивные секции!.. Вы, конечно, не знаете, — сказала она ядовито, — но наша гимназия полностью следует сегодняшним установкам, согласно которым учебные заведения должны быть центрами не только предоставления базовых знаний, но и дополнительного образования, а также обеспечения полноценного досуга! А потому наши двери открыты и для детей, и для их родителей, и для…

— До какого часа эти ваши двери открыты? — перебил Горбунов.

— Все мероприятия заканчиваются к двадцати двум часам.

— Я хочу получить полную информацию, какие такие мероприятия у вас проводились вчера вечером, и кто принимал в них участие.

— Вам будет все предоставлено, — сухо пообещала Рогова.

— Распорядитесь также вызвать охранников, которые вчера вечером дежурили.

— Разумеется.

— И еще… — Следователь на мгновение задумался, и в этот момент в кабинет вошел оперативник.

— Семен Семенович, мы вещички Пироговой собрали, надо что б товарищи вот, женщины особо, посмотрели. Все ли на месте, не пропало ли что… Может, они знают?

«Вещичек» было немного. Плащ, шарфик, вываленное на парту содержимое сумочки — ключи, записная книжка, расческа… еще несколько мелочей и кошелек. В кошельке лежали четыре магазинные карточки со скидками и шестьсот пятьдесят восемь рублей.

— Галина Антоновна обычно много денег с собой не носила, — сочла нужным проинформировать Капитоша. — Она вообще много вещей с собой не носила.

— А мобильный телефон? — уточнил следователь.

— Мобильный телефон у нее был, — подтвердила секретарша.

— А теперь его нет, мы все проверили. Плащ, шарф и сумка лежали в другой комнате, судя по всему, лаборантской, — констатировал оперативник и добавил: — Вы теперь на тело посмотрите. Может, на теле чего не хватает?

— Как на теле не хватает?! — перепугалась Капитоша и даже зажмурилась.

— Ну, брошки какой-нибудь… или еще чего… Вон, сережки-то есть, — буркнул оперативник.

— Капитолина Кондратьевна, — строго сказала Рогова, — оставьте свои эмоции. Вы у нас все про всех знаете, извольте посмотреть.

И директор решительно двинулась к полулежащей на стуле Пироговой. Верная секретарша вся скукожилась, но поплелась следом. Лиза потопталась на месте и тоже приблизилась к мертвой Галине Антоновне.

Капитоше хватило буквально одного боязливого взгляда, чтобы тут же ойкнуть и запричитать:

— Золотого медальона на золотой цепочке нет. Мы это всей гимназией дарили Галине Антоновне на пятидесятилетие. Кира Анатольевна, вы ведь помните?

— А? Да. Помню. Конечно, помню.

— И колечек нет. Тоже золотых. Одно широкое, обручальное, с гравировкой, от покойного мужа Галины Антоновны. А второе массивное такое, с рубином…

— С корундом, — поправила Рогова.

— Корунд — это что? — заинтересовался следователь.

— Это, — с готовностью отвернулась от мертвой коллеги Кира Анатольевна, сосредоточившись взглядом на Горбунове, — почти то же, что рубин, но это не драгоценный камень. Натуральные рубины очень дорогие, а корунды… вполне доступные. Их, кстати, специально выращивают, от рубинов по внешнему виду они практически не отличаются. Разве что специалист определит.

— Понятненько, — кивнул Горбунов. — Так и запишем: кольцо из желтого металла с красной вставкой, предположительно, золотое с корундом. — И уточнил: — Больше ничего не пропало?

— Нет, кажется, ничего, — в один голос заверили директор с секретаршей.

— Пропало, — осторожно произнесла Лиза.

Рогова и Капитоша посмотрели на нее с удивлением.

— Пропала такая толстая тетрадь в светло-коричневой замшевой обложке. Когда я вчера вечером заходила сюда, Галина Антоновна как раз ее в руках держала. А теперь я тетради не вижу.

— Не было никакой тетради, — заверил оперативник.

— Что за тетрадь? — заинтересовался следователь.

— Ах, эта?! — вновь в один голос воскликнули Рогова с Капитошей.

— Ну да, — подтвердила Лиза, — кондуит Галины Антоновны.

— Дело в том, — сочла необходимым самой пояснить директор, — что Галина Антоновна вела специальную тетрадь, в которую записывала предварительные оценки учеников… прежде, чем выставить их в классный журнал… и еще… — Рогова слегка запнулась, нахмурилась, после чего продолжила с некоторым смущением: —…все прегрешения ребят. Это касалось и непосредственно учебы, и поведения… В общем, она все фиксировала, чтобы в конце четверти или полугодия иметь определенную картину в отношении каждого ученика. Поэтому ребята и называли эту тетрадь кондуитом.