Двойная наживка

Он сердечно благодарил своих друзей и сторонников и заканчивал свое послание ядовитым но, казалось бы, совсем не относящимся к делу пассажем из песни группы «Муди Блюз».

После отречения Клинтона Тайри грязное дело распродажи Флориды возобновилось в столице штата. Лица, лояльные по отношению к молодому губернатору, начали давать интервью, намекая на то, что уже в течение целых двух лет они знали, что он был не в себе. Несколько отважных репортеров исчерпали бесценные отчеты, пытаясь проследить всю деятельность Клинтона Тайри и представить правдивую его историю, но не добились успеха. Единственное, что удалось доказать, это то, что в день исчезновения беглого губернатора из деловой части Орландо, он был на автобусной станции. Под именем Блека Леклера он купил билет в одну сторону до Форта Лодердейл, но так туда и не прибыл. По пути туда междугородный автобус «Грейхаунд» остановился на станции Экскон для заправки. Шофер не заметил, как высокий пассажир в синем костюме в узкую полоску, отправившийся в мужской туалет, так и не вернулся. Заправочная станция Экскона была расположена напротив фруктового лотка на шоссе 222, в четырех милях от пригородов Харни.

Клинтон Тайри избрал Харни не только из-за красот природы в этих местах (озера, кипарисы и сосны), но также и по причине глубокой политической отсталости. Округ Харни имел самый низкий процент голосующих на душу населения по сравнению с любым другим округом во Флориде. Это было одно из немногих мест, попавшее в черные списки избирателей по статистике Гэллапа и Лу Харриса в виду того, что шестьдесят три процента из опрошенных не могли правильно назвать вице-президента, хоть какого-нибудь вице-президента Соединенных Штатов. Четверо из пяти граждан Харни не утруждали себя тем, чтобы бросить бюллетени в урну во время прошлых выборов губернатора главным образом потому, что ежегодный аукцион по продаже быков-производителей был назначен на тот же день.

Это был город, где Клинтон Тайри, был уверен, его никогда не узнают, где он мог построить себе домишко и заниматься своими делами и называться Рейджнишем или Баззом или даже Скинком, и где никто бы не побеспокоил его.

Скинк вынужден был прождать целый день, чтобы избавиться от тела. Как только стемнело, он взял грузовик и оставил Р. Дж. Декера в хижине. Декер не спрашивал ни о чем, потому что ничего не хотел знать.

Скинк пропадал час. Когда он вернулся, то был снова одет в свой флюоресцирующий дождевик. Он прошествовал сквозь щитовую дверь и скинул свои морские сапоги. Его ступни были голыми. Под мышкой он держал двух обмякших белок, только что убитых на дороге.

— «Армадил» все еще там, — сообщил он.

Тотчас же Декер догадался, что произошло: Скинк отволок второе тело в Морганово Болото. И, возможно, насадил его на ту же самую рыболовную веревку.

— Я не могу здесь оставаться, — сказал Декер.

— Поступай, как знаешь. Машины шерифа обшаривают все вокруг. Две припаркованы возле Тропы Мормонов, и им очень не нравится там, можешь мне поверить. Значит, где-то пахнет жареным.

Декер сел на голый деревянный пол, потирая спину о шершавые доски книжного шкафа. Он хотел спать, но, как только закрывал глаза, видел труп Отта Пикни. Образы были неизгладимыми. Три кадра, если бы при нем были камеры.

Первый: макушка, пробивающаяся на поверхность сквозь воду, мокрые волосы Отта, свисающие на одну сторону, как бурые водоросли.

Потом кадр с его бескровным лбом и широко открытыми глазами, уставившимися в бесконечность.

И наконец: вся бледная маска смерти целиком, гротескно насаженная на веревку с помощью тяжелой проволочной петли и держащаяся навесу над водой благодаря невероятной силе рук Скинка, видимых в нижней левой части кадра.

Р. Дж. Декер был обречен запомнить Отта Пикни таким. Проклятием профессионального фотографа была невозможность забыть.

— Ты, похоже, готов все бросить, — заметил Скинк.

— Предложи мне другой вариант.

— Продолжай все, будто ничего не произошло. Оставайся сидеть на хвосте у Дики Локхарта. В этот уик-энд намечается турнир по ловле окуня…

— В Новом Орлеане?

— Да, Поедем?

— Ты и я?

— И мистер «Никон». Я надеюсь, у тебя приличная тренога.

— Конечно, — сказал Декер. — В машине.

— И, по крайней мере, шестисотмиллиметровая пленка?

— Верно.

С помощью его верных линз можно было бы разглядеть ноздри четвертьзащитника.

— Ну? — сказал Скинк.

— Да не стоит того, — ответил Декер.

Скинк сорвал с головы свою купальную шапочку и бросил ее в угол. Потом он стянул резиновую повязку со своей гривы и тряхнул длинными волосами.

— Я хочу поужинать, — сказал он. — Если ты не голоден, я съем все.

Декер потер виски. У него не было аппетита.

— Не могу поверить, что они могли кого-то убить из-за проклятой рыбы.

Скинк встал, держа мертвых белок за задние ноги.

— Это не из-за рыбы.

— Ну, значит из-за денег, — сказал Декер.

— Это только часть правды! Если мы бросим дело сейчас, не узнаем всего. Если бросим сейчас, возможно, упустим Дики Локхарта навсегда. Они не могут обвинить его в убийствах, пока еще не могут.

— Знаю, — сказал Декер.