Двойная рокировка

Уикенден никогда здесь не был. Он предпочитал «Запряженную карету», которая находилась напротив его дома. Пить пиво где-нибудь еще значило подрывать устои. Но в чужой монастырь со своим уставом не лезут. Гарри посмотрел на длинный подоконник, тянувшийся вдоль всех окон паба. В янтарном свете ламп он казался нарисованным сепией и был уставлен довольно странными предметами, среди которых находились чучело совы и лошадиный череп в черепаховых очках и судейском парике. Потрепанная черная вывеска с семью золотыми звездами тихо раскачивалась под дуновением ветерка.

Коффин взял две пинты лучшего горького пива и осторожно понес их к столику, стоявшему под желтой афишей фильма на судейскую тему с Питером Селлерсом в главной роли.

— Расскажите о своей работе, Гарри. О ваших успехах ходят легенды. Говорят, вы можете раскрыть любое преступление. Я, во всяком случае, ни разу не слышал о ваших неудачах.

— Но были кое-какие разочарования, как я предпочитаю их называть. Вообще-то мне везло. Я всегда находил пропажу или вора — правда, иногда только одно из двух. Однако с пустыми руками я никогда не возвращался.

Гарри прихлебнул пива, замочив при этом концы усов, и оглядел помещение паба — длинный узкий зал, похожий на корабельный камбуз. У стойки, за которой возвышался лысоватый бармен в круглых очках, стояла компания смеющихся мужчин судейского вида.

— Должен сказать, что и вы отлично поработали в итальянской полиции.

— Да, у меня там неплохо получалось. Но, честно говоря, такая работа не по мне. У меня много других интересов, а она поглощала все свободное время.

— Я слышал, что в детстве вы были чемпионом по шахматам, — сказал Гарри, упорно избегая смотреть собеседнику в глаза.

Коффин с улыбкой откинулся на спинку стула.

— Родительские воздушные замки. Но вообще-то да, было дело. Лучше поговорим о наших теперешних успехах.

Уикенден заметил, что Коффин чувствует себя не в своей тарелке.

— О ваших последних успехах я тоже наслышан. Самые восторженные отзывы…

— Мои немногочисленные — лишь часть совместных усилий. А вы ведь обычно работаете в одиночку?

— Да, предпочитаю обходиться без помощников. Лишние люди только мешают.

— L'enfer, c'est les autres.[50]

Гарри не понял, что это значит.

— Вы не собираетесь в отставку? У вас ведь уже подходит возраст? Получите хорошую пенсию и будете почивать на лаврах.

Гарри опустил глаза в кружку.

— Нет, мне еще рано. Да и чем мне заняться без работы? Я никогда не блистал другими талантами. Делай что можешь и старайся быть полезным до конца. И потом…

— Понимаю, — вздохнул Коффин, выпрямляясь на стуле. — Вот поэтому я до сих пор читаю лекции. Занятие это не очень прибыльное, и мне приходится изобретать другие способы пополнения кошелька. Но, как вы справедливо заметили, грех пренебрегать тем, что у тебя хорошо получается.

— Я вот тут подумал, Габриэль… Последний раз, когда я работал с вами… помните, мы тогда поймали потрясающе непрофессионального грабителя, эту мелочь пузатую, вознамерившуюся подняться в воровской иерархии… Дело, которым я сейчас занимаюсь, немного напоминает тот случай. Я бы мог воспользоваться… ну, вы понимаете… Короче, где сейчас этот…

Коффин улыбнулся и покачал головой:

— Это вы о Дандердорфе? Такого не скоро забудешь. Забавно, что вы про него спросили. Интересная история. Он несколько раз сидел, но сроки всегда были небольшие. Это вы и сами знаете. Однако, боюсь, теперь мы не скоро его увидим.

— А почему? — спросил Гарри, погружая усы в пену.

— Вы абсолютно правильно сказали, что он метил не по чину высоко, пытаясь из касты неприкасаемых пролезть в брамины, а это, как известно, невозможно. Его последний фортель вообще не поддается описанию. Парень решил оставить след в истории искусства, и преуспел в этом — правда, не совсем так, как предполагал. Он рассудил, что красть картину или скульптуру недостаточно круто. Этим никого не удивишь.

— Так что же он сделал?

— Попытался украсть комнату, — улыбнулся Коффин.

— Что?

— Попытался одним махом стащить всю комнату с обстановкой. Из филадельфийского Музея искусств в Штатах. Там есть комната семнадцатого века, привезенная из голландского Гарлема. Гостиная в стиле Вермеера с деревянными инкрустированными панелями, кессонным потолком, мебелью и люстрой. Он попытался вынести все сразу. Представляете себе эту авантюру? Конечно, он с треском провалился, так что его можно смело вычеркнуть из списка подозреваемых. Но, уверен, мы о нем еще услышим. Буду только рад. Мне нравится этот парень.

Некоторое время они молча потягивали пиво.

— Ну так чем я могу быть вам полезен, Гарри?

ГЛАВА 24

Зал заседаний Национальной галереи современного искусства полнился гулом голосов. Все места за столом были заняты хорошо одетыми людьми, оживленно переговаривающимися друг с другом. Охранник прикрыл дверь и встал на страже.