Двойная тайна для миллиардера

Потом было очень горячо. У Артура и сейчас полыхнуло в груди, волной отдаваясь в пах. Ну почему, почему ему все время кажется, что это не та девушка?

Она сама его нашла. Она тоже болела, еще не оправилась окончательно, голос хрипел. Сказала, хронический ларингит.

Он как услышал, что она нашлась, готов был сам за ней идти, в чем был. Пешком. А был в трусах и все. Похер.

Еле дождался, попросил, чтобы все отвалили, дали им поговорить. Она вошла в палату, и сразу этими духами дешманскими пахну́ло. Той ночью от нее совсем по-другому пахло.

— Привет, я Настя, — она растянула губы в улыбке, а ему почудился хищный оскал.

— Привет, — Артур сделал вид, что не заметил протянутую руку. Отошел к окну, вот как сейчас, и присел на подоконник. — Рад вас видеть.

— Да брось, — она улыбнулась еще шире, — когда я тебя на себе тянула, ты меня на «вы» не называл. К чему этот выпендреж?

Он примеривался, представлял ее в темноте… Вроде да, вроде похоже. А лицо не рассмотреть было.

— Распусти волосы, — сказал тоже хрипло.

Она стянула резинку с хвоста, волосы легли на плечи. Как будто такая же длина. Запустить в них руку? Чуть не стошнило только от одной мысли.

— Это точно была ты? — не удержался, она лишь плечами пожала. — Как ты меня называла?

— Тебя утопленник интересует? Или нудист?

— Кто твой бывший парень?

— Боксер.

Девица отвечала с насмешливым видом, и Артур все больше чувствовал себя идиотом. Потому что ему и спрашивать особо не о чем было. Что он о ней знал? Ничего. Почти ничего.

А ей надоело. Подошла, запустила руки под футболку и разве что не легла на Тагаева.

— Так проверь. Вспомнишь сразу, если забыл. Или как трахал меня на камнях тоже забыл?

Сдавил запястья, оттолкнул от себя.

— Еще раз притронешься, руки оторву, ясно? А потом сядешь. За клевету.

— Ты меня не пугай, — отошла на шаг, — я, если что, все подробности прессе расскажу.

Но испугалась, видно было, что испугалась. И правильно. Дальше уже его адвокаты разговаривали.

Девка денег запросила в плюс к благодарности за спасение. Тагаев потом лично встретился с владельцем того корыта, где Настя официанткой работала. И с сотрудниками его безопасники поговорили.

Эта Настя, другой не было. Как же он тогда так облажался?

Она показалась ему милой, нежной и забавной. А оказалась тупой, вульгарной хабалкой.

Тагаев даже к психиатру сходил. Приятель, с хорошей практикой.

— Артур, ну что ты хочешь, во-первых, вы пили в тот вечер?

— Да мы все протрезвели, когда яхта загорелась.

— То тебе так кажется. Потом, ты руку вывихнул. Налицо болевой шок.

— Это мне никак не помешало два раза ее…

— Организм в шоковом состоянии, ты чуть не утонул. Выброс адреналина. А дальше все логично.

— Что логично, Стас? Что я запомнил одну девушку, а потом ее как будто подменили?

— Не подменили. Ты сам все сделал в своей голове. Это называется замещение, когда включается механизм психологической защиты. А чего ты паришься? Проверь, память тела никто не отменял. Там сразу узнаешь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— На такое точно не встанет…

Артур и деньги хотел через адвокатов передать, но Метелин настоял на личном контакте. Вот Тагаев и не справился.

— Ничего переснимать мы не будем. Если считаете, что это фото не подходит, сделайте монтаж. И закроем тему, — Артур посмотрел на часы. — Все, я уехал.

***

Целыми днями я думала о Тагаеве. Меня выписали из больницы, обследование показало низкий гемоглобин и упадок сил, вызванный беременностью.

Стефа принялась меня откармливать с удвоенным усердием, потому что убедила себя — и меня тоже, — что у нас будут мальчик и девочка. Начиталась в интернете, всякой ерунды, что мальчиков надо «кормить» мясом, а девочек — сладостями. И следила, чтобы я чередовала «девчачьи» и «мальчуковые» дни.

А еще она гоняла меня на прогулки, чтобы я дышала воздухом, и дети не страдали от гипоксии[2]. Я старательно мерила шагами аллеи соседнего сквера, потому что дальше одну Стефа меня не отпускала.

Мне было очень стыдно, но я не испытывала и половины того энтузиазма, который охватил тетку. Я думала не о детях, которые сейчас были размерами с горошины, а об их отце.

Это нечестно. Мы их вместе делали, но если сравнивать по доле рвения, то его вклад был неизмеримо существеннее. А последствия теперь разгребать мне.

Я попыталась дозвониться к парням, с которыми работала на гулете. Никто не взял трубку, даже на сообщения не ответил.

Скорее всего, Орхан пригрозил им увольнением, и они подтвердили, что в штате была только одна официантка — Настя Никитина. Открой они рты, и наш хозяин влетел бы на большой штраф. Вот он и перестраховался.

Я вовсе не хотела оказаться на ее месте, мне не нужны деньги за спасение Тагаева. Кстати, когда я зашла в Фейсбук, чтобы показать Стефе фотки, где Артур передает Насте конверт, у него было совсем другое лицо. Улыбающееся и приветливое.

Я даже глаза протерла. Мне что, привиделось? Выходит, дела мои совсем плохи, раз меня уже галлюцинации посещают?

А может, сейчас показалось, что приветливо смотрит?