Двойная выдержка, или Век наш крестиком вышит. Избранные стихи прошлого тысячелетия(СИ)

Варила кашку и пела тонко.

Она дарила ему подарки,

И с ним гуляла в Центральном парке.

Ещё гуляла с ментом женатым

И с разведённым ментовым братом.

Студент-сириец, согласно плану,

Магнитофоном пленял Татьяну:

Дарил кассетник ей многократно,

Чтоб через месяц забрать обратно.

И я с Татьяной встречался тоже -

Полгода, или на то похоже...

Носил коньяк в беспородном кейсе

И ставил девушке Каунта Бейси...

Звалась Татьяна - бухгалтер младший,

И не считалась дурной и падшей.

Имела внешность с чужой афиши:

Мэрлин Монро, но чуток повыше.

И формы несколько поскромнее.

И ноги бледные подлиннее...

Она работала рядом с домом,

И увлекалась кубинским ромом.

Любила, выпив, к окну пробиться,

На подоконник взлететь - как птица,

И по карнизу бродила шатко,

И говорила: "А я - лунатка!.."

И не курила, вернее, редко.

И губы красила, как субретка.

И строчкой этого обихода, -

Ей было двадцать четыре года.

Жила Татьяна в районе СЭВа,

К метромосту, а потом - налево.

Ютилась в мужниной комнатухе.

Соседи - гомик и две старухи.

В той комнатухе (шестнадцать с гаком),

Помимо трёх пузырёчков с лаком,

Стояла мебель, верней - фанера

(От секретера до шифоньера).

На книжной полке царил порядок:

Тома в затылок - всего десяток.

Татьяна книги читала мало,

Точнее, вовсе не открывала.

Зато листала (почти часами)

Журнал с картинками "Вяжем сами".

Разлапив маленькие ладони,

Могла сыграть на аккордеоне.

Была растительна, чуть животна,

Притом физически чистоплотна.

Тахикардией слегка болела -

И, незаметно пока, слабела.

Гостей бывало у ней немало.

Танюха всякого принимала.

А тем, кто в ночь от неё не чапал,

Легко кидала перинку на пол...

Лихих подружек штрафные роты

К ней забегали, идя с работы

Распить бутылку, другую, третью...

Плюс насладиться домашней снедью.

В безликой жэковской комнатухе

Балкона не было у Танюхи,

И приходилось сметливой Тане

От наезжавшей порой мамани

Внутри дивана, среди подстилок,

Держать завалы пустых бутылок.

Когда мы всё же бутылки сдали

(Как пёрли сумки, уже детали),

Купили куклу ее Наташке

И мне румынские две рубашки.

Она рассказывала о детстве.

О дармоедстве. О злом соседстве.

О местной пасеке, добрых пчёлах,

О цыганятах, всегда весёлых,

О ветеранах, с утра поддатых,

О приставучих таких солдатах...

В кино ходили с ней пару раз мы

На фантастические маразмы.

А раз в Крылатское взял её я

На действо истинно неземное,

Где, безразличны к мельканью бега,

Под сенью крытого велотрека

Прыжки с шестом шесть часов смотрели,

Пока в итоге не одурели...

Вблизи маячащего финала

Сказать осталось довольно мало

О Тане. Что там ещё, ей-богу...

На счастье пупса брала в дорогу,

Летала к мужу в конце июля,

И называла меня: "Кисюля."

И "не фырчи", - добавляла следом,

И укрывала кусачим пледом,

И мной гордилась перед родными,

И познакомить мечтала с ними.

И умоляла: "Кисюля, съездим!"

А это пахло уже возмездьем...

___

Затменье было сегодня ночью,

И я увидел почти воочью:

Тень по карнизу бродила шатко -

И говорила: "А я - лунатка!"...

31 мая - 6 июня 1999

***

...Ибо, кажется, без натяжки -

Жизнь и смерть - лишь игра. Причём

Выбор лакмусовой бумажки -

Исторически обречён...

***

Вязкая проба пера.

Выброс венозных кровей.

С ярмарки ехать пора.

В Яхрому ехать первей.

Дни - что слова в букваре.

Опыт, как небо, беспол...

На монастырском дворе

Можно играть в мотобол...

***

Жизнь бесформенно, даже расхлябанно

Ощущает себя при мне.

"Буриданов - козёл!", - накарябано

Человечеством на стене.

Цеховая структура не морщится,

Трехэтажно валясь в кровать,

И - приходит с похмелья уборщица,

Чтобы лестницу заблевать...

***

Топорщатся весёленькие шторки,

Частично прикрывая стольный град,

И - варятся пельмени на конфорке,

И - полотенца, источая смрад,

Часами кипятятся на соседней,

И - в коммунальной кухне - как в парной,

И - кошка отрывается в передней,

Деря когтями дерматин дверной...

***

На глазах - со всех сторон -

Приближается столица.

День - сквозной оксюморон.

Время тянется и длится.

Под окошком - колготня

Внешней жизни...

Между гонок

Кошка спит в теченье дня

Больше, чем грудной ребёнок...

***

Тягучие сонмы прорех

Разделают жизнь под орех.

Очнёшься в бесполой дыре,

Воскреснув на смертном одре.

Лучом заоконный восток

Спросонок ударит - как ток -

И - словно сама доброта,

Санация полости рта...

***

Правящая зима.

Дни без числа и счёта.

Этот этюд весьма

Напоминает что-то.

Для семенящий бег

Вдоль пустоты перрона, -

Тычется клювом в снег

Сумрачная ворона,

Пьёт (или - ест) его,

И - не считает манной

Твёрдое вещество

Из кутерьмы туманной...

***

На кладбище зайдёшь под вечер ты.

Здесь расположен магазин "Цветы",

Где, не торгуясь, купишь, как привык,

Нечётное количество гвоздик...

...Устав от бесполезных новостей,

Прокуренным вернёшься из гостей -

И - вещи сбросишь, будто ношу нош,

И - после ванны с книжкой прикорнёшь...

***

На тебя смотрю во все глаза

(А вполглаза - нам с тобой нельзя).

У тебя подкрашен третий глаз, -

И, как видно, это - напоказ...

***

Блудили. По субботам квасили.

Искали в людях человека.

А нашу школу перекрасили.

Раз, может, пять за четверть века.

Гляди, всеядная искусница,

Та жизнь, которую нам дали,

Опять расширилась, чтоб сузиться

До ностальгической детали...

***

Две дырки в голове. Ты смотришь ими.