Двойная западня

Повернувшись к «газели», Волох махнул рукой. Двери отодвинулись, из недр микроавтобуса по одному выбрались четверо с рюкзаками — кто держал свой в руке за шлейку, кто повесил на плечо.

Воцарилось молчание. Волох сделал шаг в сторону, как бы оставляя Виктора один на один с теми, кому предстояло стать его командой по воле случая и выбору Максима Неверова.

Четыре пары глаз смотрели на Хижняка изучающе.

Никто из четверки не произнес ни слова.

Он, в свою очередь, тоже внимательно смотрел на прибывших. Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: все они совсем недавно сидели на лагерных койках и жили по внутреннему распорядку. Дело было даже не в их коротких тюремных стрижках. Виктор никогда не мог объяснить никому, и в первую очередь себе, как ему удается в толпе обычных, на первый взгляд, мужчин и женщин безошибочно определить сидельца, давнишнего, недавнего, даже потенциального. Впрочем, на типичного уголовника из четверых походил только один, мужчина лет тридцати пяти, крайний слева, напоминавший городскую крысу, только, в отличие от нее, худой и жилистый. Рядом с ним стоял настоящий гигант неопределенного возраста с большими руками, чем-то напоминавший доброго дровосека, каким его показывали или рисовали в сборниках детских сказок. Чуть отойдя от него, переминаясь с ноги на ногу, стоял самый молодой из четверых, не старше двадцати пяти лет парень с перебитым носом, и эта примета делала его похожим на боксера, выступающего в среднем весе. Наконец, четвертый выглядел как самый обычный мужчина среднего роста и среднего возраста, без особых примет.

— Привет, — после затянувшейся паузы нарушил молчание Хижняк. — Я так понимаю, вам должны были объяснить, чем мы с вами займемся в ближайшее время.

— Не, начальник — отозвался уголовник с крысиным лицом. — Ты нам втолкуй. А заняться в ближайшее время я хочу с бабой, а не с тобой!

Бакланит, тут же отметил Виктор. С самого начала хочет себя показать крепким орешком и потребовать особого отношения. Значит, он не ошибся: человек-крыса, в самом деле, единственный профессиональный бандит из всех. Иначе зачем ему так сразу обозначаться и заводить бузу… Вопреки такому настрою с этим типом как раз не должно возникнуть много проблем. Достаточно показать, кто сильнее, и человек-крыса подчинится. Похоже, с остальными будет сложнее.

— Значит, так… — проговорил Хижняк. Развить мысль не успел: его перебил Волох, выдвинувшись на первый план.

— Я повторю для всех то, что вам уже говорили по отдельности каждому. — Он прокашлялся. — С этой минуты мы все, и я в том числе, поступаем в полное его распоряжение. — Альбинос кивнул на Виктора. — Не знаю, захочет ли старший что-то рассказать про себя. Как к нему надо обращаться, думаю, скажет сам. Вопросов типа «Что мы делаем?» и «Кому это надо?» лучше не задавать. Вам всем будет поставлена задача, которую вы просто должны выполнить. Как только этот человек, — он снова кивнул на Хижняка, — решит, что свою работу мы с вами закончили, вы получаете документы на обещанное каждому условно-досрочное освобождение. И деньги, которых должно хватить, чтобы год не показываться ни здесь, ни в Крыму, ни на Донбассе. Если кто-то захочет вести себя по-другому, его пребывание на свободе будет автоматически приравнено к побегу из мест лишения свободы. Вас с вашими статьями вытащили из зоны без проблем. Это значит, что точно так же, без проблем, вас объявят беглецами. Плохое поведение и невыполнение приказов, полученных, пока мы с вами в одной команде, будет расценено как попытка к бегству. Все знают, мужики, что такое попытка к бегству и что за нее бывает?

Ответом стало красноречивое молчание, которое Хижняк воспринял с большим пониманием, чем любые слова и выражения.

— Вот так. — Альбинос повернулся к нему. — Я должен был сказать — ты должен был услышать. И все, дальше давай сам рули.

— Отойдем, — коротко произнес Виктор, бросив взгляд на молчаливую четверку. — Пока отдыхайте, мужики, располагайтесь. Мы тут поживем дня три-четыре. Палатки, думаю, у вас, — и сразу же исправился, — у насесть.

Высокий, стряхнув свой рюкзак с плеча на землю, сунулся в «газель» и выволок оттуда упакованную в зеленый чехол палатку. Молодой парень, последовав его примеру, вытащил еще одну. Пока Хижняк и Волох отходили к небольшой пещере, не сразу заметной за ветвистыми буками, новоприбывшие, тихо переговариваясь, начали разбивать палатки на поляне под сенью дубов.

— Я уже и забыл, что у вас на Донбассе стиль такой фирменный — на арапа брать, — Виктор говорил сдержанно.

— В смысле?

— Волох, тебе не идет включать дурака, — теперь Хижняк повысил голос. — На хрен ты сразу запугиваешь команду? Чтобы в спину стрельнули тебе или мне? Или нам обоим, залпом? К каждому из них, браток, ты и я должны уверенно поворачиваться спиной.

— Легко, — усмехнулся альбинос. — Таких как раз напугаешь. Сейчас, кстати, познакомлю тебя. Справочки подготовлены. Первых попавшихся, конечно, не отбирали, но и особо широкого выбора за такое короткое время Неверову предложить не могли.