Двойная западня

— Понимай как хочешь, для меня главное — чтоб дело делалось. А дело не только в ограничении беспредела, пускай даже временного. Благополучный регион, Саша, должен дружно голосовать за ту политическую силу, которую представляет кандидат, гарантирующий благополучие. Так что полномочия… как ты говоришь, смотрящего расширились. Ну, это я позже объясню. — Большой вздохнул, словно сбросил на пол тяжелый мешок. — Теперь хоть вы осознали, что натворили, когда начали стрелять почем зря друг в друга?

Он перевел взгляд по очереди на всех троих. Поляк обреченно, не дожидаясь особого приглашения, свинтил пробку с коньячной бутылки, налил себе почти полную рюмку, отсалютовал ею Шеремету — твое, мол, здоровье! — и выпил, сразу же закашлявшись: мэр Новошахтерска не привык пить, тем более вот так, залпом, пускай даже рюмка небольшая.

— Я чего-то не понял, депутат. — Тон Валета насторожил Большого. — Гусля ладно, он, допустим, вломил Кондрата, должен хоть как-то платить…

— Никого я не предавал! — с явно лишней пафосной нотой в который раз выкрикнул Поляк. — Это не я, сколько можно!

Но Шеремет даже не взглянул на него.

— То дело прошлое, братан. Меня другое парит — я-то во всех этих разборках каким боком? Почему я обязан Кондрату бабки платить? И какого черта, депутат, ты Гуслю куда-то там продвигаешь, а я остаюсь, где сидел, типа, у твоего величества в тылу?

— Игорь, если ты сам пока не понял, я объясню тебе позже. — Большой говорил с ним как с непослушным ребенком. — Деньги, которые я настоятельно рекомендую тебе выплатить Саше, считай штрафом. Компенсацией за моральный ущерб.

— Ему?

— Мне! — выкрикнул Большой и, тут же сбавив тон, повторил уже спокойнее: — Мне, идиот. За то, что я вожусь тут с вами, мирю вас и терплю игры в ковбоев. Кондрат, тебя мое предложение устраивает?

— Я должен при этом пожать им обоим руки? Даже Гуслику? — уточнил Кондратенко.

— Обязательно. И не потому, что так хочу я, а потому, что дальше нам всем делать одно дело, как раньше.

— Тогда я против. Со стукачами ручкаться западло. Деньги, так и быть, возьму, делать буду что скажешь, даже вот с Валетом замирюсь, все-таки дал он мне джазу красиво, по-мужски. А вот с Аркашей, извините, пока проблемы.

Наступившую затем паузу нужно было чем-то заполнить. Большой кожей почувствовал, как заходит в тупик на ровном, казалось бы, месте.

— Это не обсуждается, Кондрат.

— Обсуждается, Жираф. Хочешь договариваться — давай, я и это отыграю обратно. Пожму этому стукачку руку, даже обниму и выпью с ним на брудершафт, только пускай он признает свою вину. И заодно скажет, зачем он тогда меня продал, почему именно меня, с кем договаривался…

— Саша, сколько раз еще тебе говорить — НЕ Я ЭТО! Коротко замахнувшись, Поляк швырнул рюмку о стену, и от звука, с каким она разлетелась, Шеремет вздрогнул, как от взрыва гранаты.

— Аркадий, мы договорились: скажи, что он хочет, и претензий к тебе ни у кого из нас не будет, — строго велел Большой. — Наоборот, я тебе спасибо скажу, что не меня ты тогда продал.

По ту сторону стола Поляк казался сейчас загнанным в угол и зажатым там намертво.

— Колись, Гуслик, — подбодрил Шеремет. — Отпущение грехов получишь заодно.

— Пора, Аркадий. — Кондрат, обращаясь к нему, выглядел донельзя серьезным.

За их спинами послышался звук быстрых шагов, и дверь в кабинет распахнул, не постучав, Максим Неверов.

— Господа, у нас проблемы! — заявил он, показывая собравшимся предмет, зажатый в правой руке.

— А то я не знаю! — отозвался Шеремет. — Что там такое?

— Вчера здесь, в доме, были посторонние. Женщины. Мне Короб сейчас проговорился.

— Кто? — Брови Большого удивленно подпрыгнули вверх.

— Ну вас, мужики! Парочка шлюх, Шульц подогнал, он вчера с сегодня перепутал, — объяснил Валет.

— Герман Шульц, к вашему сведению, не может этого подтвердить. Его телефон не отвечает. А я звонил шесть раз. По словам Короба, три девушки пошли с вами в сауну, одна, старшая, осталась в зале внизу. Так?

Большой не сводил глаз с непонятного предмета, который им всем показывал взволнованный Неверов.

— И что? — Шеремет теперь тоже почувствовал неладное.

— Вот. Это самодельный «жучок». Под столом внизу прилепили. Та женщина оставалась без присмотра минут двадцать. Я должен проверить кабинет.

Сунув коробочку с присоской в руку ошарашенного Большого, он, точно зная, где надо искать, подошел к столу, присел, заглянул под него, провел рукой по столешнице, ничего не увидел, встал, даже не попросил Поляка, а отдал ему распоряжение:

— Гляньте со своей стороны.

Тот послушно пошарил, где сказали, что-то нащупал, даже попытался оторвать.

— Есть? — спросил Большой, все еще не веря до конца.

— Есть, — пробормотал Поляк.

— Убью! — рявкнул Шеремет.

— Кого? — на удивление спокойно спросил Кондрат.

— Значит, так. — Неверов бросил найденный предмет на пол. — Не знаю, кто нас слушает, только уже услышали. Скрывать, что мы нашли «жучки», нет смысла. Думаю, радиус действия небольшой, если сейчас бойцы выдвинутся — найдет. Я распоряжусь, а вы будьте тут пока.