Двойная западня

Не дав никому опомниться, начальник охраны крутанулся на каблуках и вышел, оставив дверь открытой. Через несколько секунд все уже услышали, как он приказывает своим парням взять оружие, открыть ворота и сесть по парам в две машины.

Все произошло так стремительно, что никто из четверых не сдвинулся с места, не осознал в полной мере, что же делать дальше, как себя вести. Однако в следующее мгновение со двора донесся шум въезжающей машины, загремели выстрелы, с которыми слились крики.

Не сговариваясь, Валет с Кондратом первыми бросились вниз. Кондратенко — к своему оружию, оставленному на столике в зале, а Шеремет на ходу подхватил пистолет с подоконника, где его, спрятанного за цветочным горшком, никто и не заметил. Большой чуть погодя поспешил за ними, кивнув при этом Поляку, и тот суетливо выбрался из-за стола, свалив при этом еще какую-то рюмку.

Пока четверка спускалась вниз, стрельба во дворе прекратилась.

А когда Игорь Шеремет и Александр Кондратенко с оружием в руках двинулись к выходу, дверь широко распахнулась от удара ногой и навстречу им, сжимая пистолет, шагнул Виктор Хижняк.

8

Не такой уж и неприступной оказалась эта крепость.

Начерченный Мариной план и ее подробный рассказ о доме, который предстояло атаковать, только подтвердили слова майора Шубина: единственная сложность состояла в том, что на штурм пойдут только двое. Возможность участия Марины в переломной, по общему мнению, операции Хижняк отмел сразу, никак не комментируя принятое им решение. «Ты свою работу сделала», — ограничился он короткой фразой, и молодая женщина сначала даже, разнервничавшись, выбежала из комнаты, хлопнув дверью. Но вскоре вернулась, извинилась за свой поступок, больше к вопросу о своем участии не возвращалась и только поздно вечером, когда Шубин наконец ушел, сказала Виктору как бы между прочим: «Вообще-то, Хижняк, ты часто ведешь себя, как козел. Только я и правда не представляю себя принцессой-воином, прыгающей через заборы».

Весь арсенал, два пистолета, Шубин обещал обеспечить. Свой оружейный запас Хижняк так и оставил дома в Крыму, решив не дразнить гусей и не соваться туда, пока все не закончится. Мужчин всего двое, и вооружение более чем скромное против минимум пятерых телохранителей, не считая активных и опытных бойцов Кондратенко и Шеремета, готовых лично ввязаться в драку при малейшей возможности. Учитывая это, Виктор не возражал против предложенного Матвеем плана: один заходит с тыла, другой атакует фланги. Сам он не мог изобрести ничего умнее.

Итак, по сигналу Хижняка, который, разумеется, пойдет по тылам, Шубин должен просто вырулить перпендикулярно воротам и протаранить их, не жалея собственной машины. Виктор было предложил свою, но Матвей отказался — разницы нет, все равно таран не поможет, чью машину ни возьми, только взбаламутит охрану. По прогнозам майора, с которыми полностью согласился Хижняк, бойцы кинутся к воротам, подставив зашедшему к тому времени сзади Виктору свои спины. Дальше их мнения разошлись. Хижняк предлагал не трогать пока охрану, а просочиться в дом, где вся гоп-компания наверняка напряженно ожидает, чем все закончится. Скорее всего, никто из четверки, а особенно именинник Шеремет, не сможет ничего понять и попытается сделать ноги. Шубин же возражал: так или иначе придется затеять перестрелку с охраной, и пусть лучше Виктор теперь отвлекает противника на себя, пока Матвей проникнет на территорию и сможет поддержать товарища огнем. Слушавшая их спор Марина предложила очевидное в таких случаях решение: ввязаться в драку и действовать по обстановке.

Утром, провожая Хижняка, женщина сделала то, чего не делала в подобных случаях еще ни разу на его памяти: сначала крепко обняла его, а потом, отстранив от себя, перекрестила раз, потом еще и еще, после чего зачем-то перекрестилась сама. «Пообещай, что все будет хорошо», — сказала она и услышала в ответ: «Когда было по-другому?» — «Нет, не так! Говори — все будет хорошо! Повторяй!» — «Все будет хорошо, — повторил Виктор и добавил, подумав: — Те, кого ждут, всегда возвращаются». — «Я буду ждать», — ответила Марина.

А несколько следующих часов Хижняк с Шубиным ждали, заняв позицию у дома Шеремета, когда же наконец появятся званые гости. Все это время Матвей время от времени вставлял в ухо круглый, размером со среднюю пуговицу, наушник, пытаясь расслышать, что делается в доме. Пробовал это сделать и Виктор, но то ли приемник, которым пользовался Матвей, оказался плохим, то ли передатчики, оставленные вчера Мариной, неважно работали, то ли место они выбрали неудачное, ухо улавливало лишь помехи, сквозь которые время от времени пробивались мужские голоса да иногда удавалось услышать ничего не значащие фразы. Правда, Шубин пояснил: на самом деле весь фокус в том, что приборы, поставленные накануне, записывают все, реагируя на голоса, как цветодиоды — на движение. И как только все закончится, можно будет прослушать качественную запись всех разговоров, ведущихся за последние сутки в кабинете и зале.