Двойная жизнь Амелии

Застонав, Амелия скатилась с кровати. Она сама виновата в том, что чувствует себя такой разбитой, но если ее план сработает, то потраченных усилий будет не жаль. В девять лет она впервые приехала в город к своим двоюродным бабушкам, Вилимине и Розмари Бешамп. Ее родители-миссионеры погибли во время землетрясения в Мексике, и две пожилые дамы остались ее единственными родными на этом свете.

Амелия легко приспосабливалась к жизни в разных странах. Но потрясение, которое она испытала, оказавшись в доме двух старых дев, могло сравниться лишь с шоком, который испытали они сами. Тем не менее лучших приемных родителей для девочки найти было трудно. Много лет назад две пожилые леди принялись лепить из девочки копию себя самих, делать из Амелии Энн благовоспитанную барышню.

Несмотря на их усилия, девушка все же смогла сохранить собственное «я» еще в школе. А во время учебы в колледже в Саванне ей удалось даже продемонстрировать некоторую независимость. В то время она вела довольно бурную жизнь и даже обзавелась одним серьезным поклонником. Правда, их отношения продолжались лишь до того момента, как она представила кавалера тетушкам. После этого между молодыми людьми все резко изменилось.

Амелия подозревала, что он испугался перспективы получить вместе с женой двух престарелых тетушек, о которых надо будет заботиться. В первый момент она немного расстроилась, но плохое настроение прошло быстрее, чем она ожидала. Кавалер унес с собой любовь, ее веру в мужчин и ее девственность. С его уходом независимости девушки пришел конец.

Амелия и не заметила, как с годами начала одеваться, как тетушки, поступать, как они, и даже ее будущее было спланировано исключительно ими. Время залечило ее раны: разбитое сердце зажило, и вера в мужчин в целом восстановилась. Единственное, что она не могла вернуть, это девственность. Но Амелия была этому даже рада. Она очень боялась умереть старой девой.

Именно осознание быстротечности времени спровоцировало переворот в душе девушки. Амелия видела себя в двадцать, тридцать, сорок лет в этом же самом доме, все в том же городке, в той же самой одежде и… совсем одну! Она нежно любила тетушек, но ей не хотелось закончить жизнь как они. Ей необходимы были приключения и острые ощущения.

Вот почему она хотела купить новую машину. С зарплатой библиотекаря о покупке нечего было и мечтать. По мнению сестер Бешамп, их старый голубой «крайслер» был в хорошем состоянии. Амелия так не считала. Вряд ли можно объехать весь мир на «крайслере» 1970 года выпуска.

Зная, что если она не встанет, то через минуту раздастся громовой голос тетушки Вилли, Амелия покорно побрела в ванную. Ей не потребовалось много времени, чтобы облачиться в просторное платье, которое она извлекла из недр шкафа. Да, бежевый определенно не ее цвет.

От вчерашней красотки с гривой вьющихся каштановых волос, которая умела смеяться, остроумно шутить и совершать экстравагантные поступки, не осталось и следа. Амелия с наслаждением надевала на себя чужую маску, но каждое утро к ней возвращалось природное благоразумие.

Сто раз энергично проведя щеткой по волосам, Амелия пропустила сквозь пальцы длинные пряди, а потом сделала на затылке большой пучок. Из косметики она пользовалась только легким увлажняющим кремом и бледно-розовой помадой. Водрузив на нос большие очки в тонкой оправе, Амелия со вздохом отправилась вниз. Пора было начинать работу в библиотеке города Тьюлип, штат Джорджия.

— Садись, девочка, — скомандовала Вилимина, поставив перед Амелией подогретую тарелку и блюдо с аппетитными бисквитами.

Девушка отодвинула тарелку.

— Нет, спасибо, тетя Вилли, я не голодна.

Вилимина Бешамп недоуменно подняла брови, и этого оказалось достаточно, чтобы Амелия села на место и пододвинула тарелку обратно. Потянувшись за бисквитом, девушка улыбнулась тетушке Рози, которая скучала над второй чашкой кофе, невидящим взглядом уставившись в окно, за которым порхали бабочки, время от времени садившиеся на синие колокольчики в саду.

— Доброе утро, тетя Рози, — проговорила она с набитым ртом.

Розмари, которую только что грубо вырвали из мира грез, моргнула, но тут же расплылась в улыбке, заметив спустившуюся к завтраку воспитанницу.

Вилимина окинула наряд и прическу девушки оценивающим взглядом, а потом сделала ей замечание:

— Не говори с полным ртом.

— Перестань, Вилли, — пробормотала Розмари, похлопав свою любимицу по руке и придвинув к ней кувшин с персиковым компотом, — дай хоть раз ребенку спокойно поесть!

— Последние восемьдесят лет я каждый день повторяю, что меня зовут не Вилли.

Нижняя губа Розмари задрожала.

— Но Амелия называет тебя…

— Я знаю, как она меня называет, — отрезала Вилимина. — Когда Амелия была маленькой, ей трудно было выговаривать мое полное имя, поэтому я разрешила его сократить.

С Амелии было достаточно и бисквитов, и вечных пререканий двух сестер. Она встала из-за стола и послала тетушкам воздушный поцелуй.

— Увидимся вечером, — крикнула она на прощание.