Двойная звезда [Двойник; Дублер; Звездный двойник; Мастер перевоплощений]

В зале теперь раздавалась негромкая музыка, и двор потихоньку развлекался сам собой. Женщины смеялись, благородные джентльмены отпускали в их адрес комплименты, мелькали веера. Почти никто не двигался с места, но никто и не стоял неподвижно. Меж придворными сновали маленькие пажи, похожие на микельанджеловских херувимов, предлагая присутствующим подносы со сладостями. Один из них с поклоном предложил поднос Виллему, и тот взял с него конфету, не отрывая глаз от несуществующего списка. Затем паж протянул поднос мне. Я взял конфету тоже, не имея ни малейшего понятия, прилично ли мне это делать или нет. В руке у меня оказалась замечательная шоколадная конфета без начинки, которые умеют делать лишь в Голландии.

Через некоторое время я понял, что многих придворных знаю по фотографиям. Здесь присутствовало большинство ничем не занятых аристократов Земли, даже членов королевских фамилий, пребывающих здесь под прикрытием своих второстепенных титулов герцогов и графов. Говорили, что Виллем содержит их здесь на довольствии, чтобы придать блеск своему двору. Некоторые считали, что он специально держит их поближе к себе, чтобы держать подальше от политики и других вредных занятий. Скорее всего в какой-то степени верным было и то и другое. Были здесь и дворяне некоролевского происхождения, представляющие с дюжину наций. Некоторым из них действительно приходилось работать, чтобы прокормиться.

Я поймал себя на том, что пытаюсь оттопырить губы по-габсбургски и по-виндзорски задрать нос.

Наконец Виллем опустил свиток. Музыка и разговоры мгновенно прекратились. В мертвой тишине он произнес:

— Твои предложения полностью удовлетворяют нас. Мы утверждаем список.

— Вы очень милостивы, ваше величество.

— Мы известим тебя о назначении кабинета. — Он поклонился мне и прошептал: – Не вздумай опускаться по этим чертовым ступенькам спиной вперед. Я сейчас исчезну.

— О, вы очень милостивы, сир, — прошептал я в ответ.

Он встал, следом за ним вскочил и я, и быстро удалился, шурша мантией. Я обернулся и заметил несколько удивленных взглядов, устремленных на меня. Но тут снова заиграла музыка, и я получил возможность удалиться, в то время как придворные вновь занялись вежливыми разговорами.

Не успел я выйти из зала, как возле меня возникла Патил.

— Прошу вас, сэр. Сюда, пожалуйста.

Представление было окончено, теперь мне предстояла настоящая аудиенция.

Он провел меня в небольшую дверь, затем по пустынному коридору еще в одну маленькую дверь, и мы оказались в совершенно обычном кабинете. Единственное, что в нем было королевского, так это укрепленный на стене щит с гербом дома Оранских и с их бессмертным девизом: «Воздвигаю!». Здесь же стоял большой письменный стол, заваленный бумагами. Посреди стола, прижатый грузом в виде двух металлических детских виньеток лежал оригинал списка, копия которого находилась у меня в кармане. На стене в медной раме висел групповой портрет покойной императрице с детьми. У одной из стен стоял диванчик, а рядом с ним располагался небольшой бар. В кабинете была еще и пара кресел, а кресло-качалка стояла у письменного стола. Остальная мебель вполне могла бы находиться в кабинете какого-нибудь частного врача. Патил оставил меня одного, выйдя и закрыв за собой дверь. У меня не хватило времени даже решить, удобно будет или нет, если я сяду, так как почти в тот же миг в кабинет вошел Император, воспользовавшись дверью в стене кабинета.

— Привет, Джозеф, — бросил он мне. — Подожди еще минутку! — он быстро прошел через кабинет и исчез за третьей дверью. За ним следовала пара слуг, которые на ходу раздевали его. Вскоре он вернулся в кабинет, застегивая манжеты.

— Ты прошел кратчайшим путем, а мне пришлось добираться окружным. Хочу заказать дворцовому инженеру сквозной туннель из тронного зала сюда, в кабинет. Клянусь, я так и сделаю. А то приходится каждый раз проходить три стороны квадрата по коридорам, где довольно часто попадаются люди, а я разодет словно попугай черт знает во что. Под этими глупыми тряпками я никогда не ношу ничего кроме нижнего белья, — добавил он доверительно.

— Вряд ли существует что-либо более неудобное, — заметил я, — чем этот обезьяний фрак, который сейчас на мне, сир.

Он пожал плечами:

— Тем более нам обоим следует отвлечься от условностей и неудобств нашей работы. Ты еще не налил себе? — он взял со стола список членов кабинета министров. — Тогда налей и себе и мне.

— Что вы будете пить, сир?

— А? — он поднял глаза и внимательно посмотрел на меня. — Как обычно. Скотч со льдом, конечно.

Я ничего не сказал и налил два стакана, добавив в свой немного воды.

По спине у меня пробежал холодок: если Бонфорт знал, что Император всегда пьет скотч со льдом, то это должно быть отмечено в досье. Но там этого не было.

Но Виллем взял стакан, так ничего и не сказав, а только пробормотав: «Горячих двигателей», продолжал изучать список. В конце концов он поднял голову и спросил:

— Ну и что ты думаешь насчет этих ребят?