Двойня для генерального

Зачем? Блин! Вот реально… Зачем?! Нужен продолжатель рода. Ха! Пусть ищет суррогатную мать, делает ЭКО, заказывает пол ребенка. При нынешних достижениях в медицине это вполне реально сделать.

Нахрена ему мой сын?! И лишние проблемы. Шум. Ведь я сидеть и отмалчиваться не стану, глупо это отрицать. Подниму на уши все правоохранительные органы, правозащитников, СМИ, сделаю широкую огласку по социальным сетям. Его ведь затравят! Но нет. Разве подобное остановит ублюдка, который ради мести соблазнил жену некогда лучшего друга? Вряд ли.

Или здесь что-то ещё… Помимо простого желания и мести.

Последняя мысль не даёт покоя. Она вертится вокруг назойливой мухой, не позволяет сосредоточиться ни на чём другом. Потому что объяснения могу придумать лишь одно страшнее другого. Возможное донорство самое безобидное из всего.

Звонок будильника выдергивает меня из крепкого сна. Я даже не заметила как заснула.

Вылезаю с кровати, поверх пижамы накидываю халат. Хоть мужчина видел все, но показываться ему на глаза в откровенном наряде я не готова. Обойдётся!

— Доброе утро, — негромко обращаюсь к спящему Матвею. Стою у двери. Подходить ближе пока не хочу, боюсь поддаться его чарам. А ведь Илларионов явно не просто так решил остаться у нас.

— Привет, — хриплый ото сна голос вызывает мурашки по коже.

— Как спалось? — интересуюсь не глядя на нежданного гостя.

Стараюсь на Матвея смотреть как можно меньше. От столкновения наших взглядов внутри каждый раз извергается вулкан. Огненная лава сжигает сердце. Всё изнутри жаждет прохлады и ласки. Которые может дать лишь один человек.

Я продолжаю стойко игнорировать свою тягу к мужчине. Раз за разом убеждаю себя, что мне рядом с ним ничего хорошего не светит. И раз за разом поступаю строго наоборот.

Моя любовь к Матвею, как грёбанный феникс. Восстаёт из пепла. Противостоять и противиться этому чувству совершенно бесполезно. От сопротивления оно становится лишь сильней. Бесит! До невозможности! Потому что я хочу оставаться свободной, независимой женщиной, а не безвольной тряпкой, которой становлюсь каждый раз рядом с Илларионовым.

— На удивление, хорошо, — поднимается с импровизированной кровати. Точнее, с груды одеял и пледов. — Но я половину ночи не спал. Думал. О нас, — удивлённо выгибает бровь.

— Нас больше нет, Мэт, — отвечаю печально вздыхая. — Давай на этом закроем разговор. Хорошо?

— Ты обещала подумать, — продолжает болезненную тему. — Я буду ждать твоего положительного решения. Другого ответа не приму.

— Илларионов, — театрально закатываю глаза. — Ты неисправим! Ну честно!

— За это ты меня и любишь, — подходит вплотную. Практически вжимает в стену. — Светка, я жить без тебя не могу, — шепчет на ухо. Горячее дыхание на коже пробуждает давно забытые ощущения. Я чётко ощущаю утреннюю реакцию мужчины. Убеждаю себя, что это не для меня, только желание. Просто физиология.

— Матвей, — голос подводит. Он выдаёт меня с головой.

— Шшш, — покрывает поцелуями шею. — Не говори ничего.

Закрываю глаза. На пару мгновений позволяю себе раствориться в ласках, не́жусь в них. Давно ничего подобного не испытывала. Яркое пламя разгорается внутри, игнорировать его становится сложнее с каждой секундой.

— Мэт, отпусти, — слегка отталкиваю его. Илларионов делает шаг назад. Смотрит на меня сквозь полуопущенные ресницы. Тяжело дышит. — Нет! — произношу чётко и твёрдо. — Я обещала подумать. Дай мне время. Не дави.

— Мам, а что здесь происходит?

Глава 39. Света

Сонный Денис стоит на пороге кухни, потирает глаза. Его волосы растрёпаны и торчат в разные стороны. Выглядит как домовёнок из старого советского мультфильма. Так и хочется его потискать.

Волосики уже довольно длинные, залезают на ушко. Совсем недавно приводили их в порядок. Прошло не так много времени, но нам снова требуется помощь специалиста. Нужно будет зайти в парикмахерскую, подстричь сына.

— Кто этот дядя? — хмурится Маруся. Она не привыкла, что так рано утром у нас может быть кто-то в гостях.

На самом деле, утренние гости у нас не бывали ещё ни разу. Среди ночи тоже ещё никто не приходил. Илларионов первый.

— Я ваш… — начинает Матвей.

— Старый друг вашей мамы, — перебиваю Илларионова. Тихо шикаю на него. Пусть думает прежде, чем говорит! Отец, блин!

Незачем сейчас открывать детям правду. Рано! Они не готовы. Да и я сама ещё не свыклась с мыслью, что отец Маруси и Дениса вернулся. Что теперь он в их жизнях будет всегда.

Нам всем нужно время. Кому привыкнуть, кому-то понять, можно ли вновь доверять. Простое "прости" не работает. Если Илларионов хочет нормального общения, то ему придется очень сильно постараться. Доверие придется заслужить.

— А как этого друга зовут? — спрашивает Маруся. Она с интересом наблюдает за Матвеем. Следит за каждым его движением, пристальный взгляд не упускает ни одной детали.

Смотрю на отца, сына и дочь. Они так похожи! Три копии, блин! А я — ксерокс.