Двойня для мэра (СИ)

Меня никто не бил, но ощущение сейчас именно такое. Слова про детей — больнее меня ударить просто не возможно! Сердце замедляет ритм.

Я размахиваюсь и залепляю Алферову тежелую пощёчину.

Вижу, как его голова от нее дёргается.

Ладонь сводит.

Алексей успевает перехватить мою руку и больно ее сжимает.

На мгновение мне кажется, что я сейчас выхвачу в обратную, но этого не происходит.

— Ещё одна истеричная, неблагодарная дрянь… — шипит он, глядя мне в глаза.

Резко встает и отбрасывает мои руки. Я отлетаю на попу и бьюсь копчиком.

Алферов выходит из детской оставляя дверь нараспашку.

В свою спальню он тоже дверь не закрывает.

Я вижу, как он скидывает с себя на пол вещи. На его грудине действительно наливается огромный кровоподтек. И именно он заставляет меня сейчас сомневаться в своей правоте.

Господи, как много сказано! Как много ужасных и страшных слов. Даже если я где-то погорячилась, даже если Алексей действительно не так уж виновен в измене (я это это почему-то уже допускаю), как стереть теперь то, что сказано после?!

Это какой-то ужас и кошмар.

Я просто рыдаю, сидя на полу и обхватив колени. Алферов это слышит и игнорирует. Почувствовав мое настроение, снова плачут дети.

Механически я пытаюсь делать обычные дела: помыть, покормить, переодеть…. А сама все время гоняю в голове наш с мужем скандал. Сгораю изнутри. Хотя кажется, что дальше уже некуда.

Мне пусто. Бессильно. Болит голова.

Когда дети засыпают, я собираюсь с духом и ставлю телефон на зарядку. Захожу в интернет, чтобы встретиться со своими страхами лицом к лицу, но к удивлению на первых новостных страницах мне впадает вовсе не измена Алферова, а какая-то жуткая авария.

Пробегаюсь глазами по строчкам статей и чувствую, как на голове начинают шевелиться волосы.

Алферов сбил человека! Провел всю ночь в полиции. Со сломанными ребрами. Он действительно ехал домой! А я…

Нет, я имела право на свои выводы и эмоции. Они не взялись с потолка. Но я действительно не дала сказать мужу ни слова. Мне было слишком важно выплеснуть на него всю боль.

У меня более чем получилось.

Алексей отреагировал не лучше… Да, ему было больно, он устал, был зол…

Боже, да какой смысл разбирать сейчас кто прав, а кто виноват, если всем плохо? Если разрушено все до основания. Выжжено…

А самое плохое, от которого сводит скулы и сосет под ложечкой, что есть у меня странное, иррационально взявшееся в голове ощущение, что Алферов мне действительно не изменял.

Иначе бы не несся так домой!

Я прихожу под дверь спальни и тихо скребусь. Ответа нет.

Нажимаю ручку и открываю.

Алексей лежит на кровати, накрывшись одеялом.

Я подхожу к нему ближе и осторожно сажусь на край. Замечаю на лбу Алферова испарину.

— Тебе плохо? — Спрашиваю тихо.

— Ты пришла, чтобы добить? — Скрипит муж. — Тогда возьми что-то потяжелее слов.

— Нет… — качаю головой. — Принести таблетку?

— Мне ничего не надо… — бурчит и пытается спрятать лицо.

Я пересиливаю себя и тяну одеяло вниз.

— Лёша, давай обезболивающее. Я все знаю. Пожалуйста, поговори со мной!

— Можешь радоваться… — ухмыляется муж, открывая глаза. — Я утоплен, как ты и хотела.

— Я не хотела… — шепчу.

Хотела, да, но совсем не этого! Господи, лучше бы ты хорошие желания исполнял!

Не знаю, что ещё можно сказать, поэтому, иррационально чувствуя себя виноватой, просто осторожно ложусь рядом с Алексеем на свободное место.

Ощущаю такое желанное облегчение и одновременную пропасть между нами.

— Елена уволена, — говорит муж. — Я спешил к тебе вчера, чтобы сказать, что не виноват. Она… она действительно меня поцеловала, а это засняли журналисты. На этом все. Я понятия не имел, как тебе это преподнести. Очень боялся, что все рухнет. Оно и рухнуло…

— Ты считаешь, что совсем ничего нельзя сделать? — Спрашиваю и начинаю внутренне дрожать.

Сейчас, когда злость поулеглась и смешалась с общими переживаниями, мне уже не хочется прекращать отношения. Мне не хочется, чтобы Алферов сдавался!

— Я не знаю, Настя, — отвечает муж со вздохом. — Я не знаю…

— Как это не знаешь? — Шепчу. — То есть ты хочешь сказать, что это я во всем виновата? Мне нужно было не верить своим глазам? Не злиться за телефон? Нужно было сесть с тобой за стол и поклясться в любви? А что бы сделал, если бы увидел меня с другим мужчиной?

Закусываю губу от нового острого витка обиды и понимая, что сейчас опять разрыдаюсь, встаю и иду к выходу из спальни.

— Ты обещала мне таблетку…

Замираю.

— Да, я помню. Сейчас принесу.

Глава 23

Алексей

Если раньше я не понимал, что такое быть «на ножах», то теперь чувствую это состояние постоянно.

Не могу пересилить себя и попросить прощения у Насти. Подхожу и не могу. Мне, сука, тупо обидно! Да, мужики тоже имеют на это право, черт возьми!

Сколько мы так протянем? Мне кажется — ещё одна неделя, и я поеду крышей.

— Доброе утро, — киваю Георгине Григорьевне — нашей новой няне.

Да, Настя нашла таки ее. Кажется, что мне на зло. Чтобы не простить о помощи лично.

— Ох, Алексей Михайлович, доброе утро, — начинает женщина суетится возле плиты. — Чай? Кофе?

— Кофе… — отвечаю хмуро.