Двойник

Коули тяжело вздохнул. Казалось, ему хотелось сокрушенно вскинуть руки вверх, но сил для этого у него уже не оставалось.

– Вы что, снова начинаете свои сказки? Почему вы изменили мнение, Геллер?

– Я должен быть абсолютно уверенным, прежде чем спустить курок.

– Пока не возникнет необходимости, мы не собираемся никого убивать. Если это не Диллинджер, после ареста мы с этим разберемся.

– Мне казалось, что вы сами собирались проследить, чтобы никто не начал зря палить из пистолетов. Будучи опытным детективом, могу объяснить, почему вы отсиживаетесь здесь у себя за столом.

Коули отхлебнул кофе и сделал рукой успокаивающий жест.

– Я буду следить за тем, как его арестуют. Не волнуйтесь. Когда они выследят Диллинджера, то сообщат мне, и я сразу же поеду в тот кинотеатр, где он находится.

– Разве они не станут его брать?

– Наверное, нет.

– Наверное, нет?

– Если по обе стороны от входа будут стоять по два агента, мы предпочтем подождать, пока не прибудут все наши силы в нужный нам кинотеатр.

– И что? Будете его брать в темном зале?

– Возможно, если за ним окажутся свободные места; тогда мы сможем его схватить.

Я покачал головой.

– Не при такой жаре. Да сегодня ни в одном кинотеатре с кондиционером не останется ни единого свободного места.

Коули поднял брови.

– Тогда мы его арестуем при выходе из кинотеатра.

– Анна и Полли с ним?

– Да, и Анна Сейдж, и мисс Гамильтон.

– Полли знает о том, что происходит?

– Мы имели дело только с миссис Сейдж.

– Вы хотите сказать, что это делал Пурвин. Вы сами с ней не говорили.

Коули почесал уже седеющую голову. Не глядя на меня, сказал:

– Все так, но не в этом дело.

– Мне кажется, что, если сегодня что-нибудь произойдет, вам следует быть очень осторожным. Особенно, если разрешите парням из Восточного Чикаго принимать участие в задержании. Они будут частью вашей группы задержания? Все шестеро?

Коули посмотрел на меня с каменным выражением лица, потом медленно и недовольно кивнул головой.

– Я узнал об этом, заскочив сейчас в «Марбро». А где все остальные?

В его глазах появилась насмешка.

– В конференц-зале, в холле. С ними находятся некоторые мои люди. Они предложили им сандвичи. А что вы хотели бы побеседовать с кем-нибудь из присутствующих там?

– Да, эти двое в конференц-зале.

У меня вдруг страшно заболело тело.

– Им, наверное, там комфортно.

Коули попытался сделать вид, что ничего не понимает.

Я все же ему сказал:

– Думаю, они пойдут в «Байограф». В другом кинотеатре за девять миль к Вест-Сайду идет детский фильм. Конечно, если он предпочитает спать с Ширли Темпл, а не с Мирной Лой, тогда другое дело, и я во многом ошибаюсь.

Сексуальные ссылки на малышку Ширли Темпл не понравились порядочному мормону Коули. И вообще он показался мне раздраженным и усталым. Ему все надоело, а я – особенно.

– Мистер Геллер, вам здесь нечего делать. Почему бы не предоставить заниматься этим правительственным агентам.

– Прекрасная мысль. Мне как раз нужно отдохнуть и развлечься.

Я встал, надел шляпу и небрежно перебросил пиджак через плечо.

– Пойду, пожалуй, посмотрю кино, – сказал я, улыбнувшись.

Услышав это, он нахмурился.

18

Навес над входом в кинотеатр освещался гирляндой из маленьких белых лампочек, которые постоянно зажигались и гасли. Они шли рядами и образовывали круги, ярко освещая четкие крупные буквы:

БАЙОГРАФ

Ниже в свете других лампочек можно было прочитать главную приманку дня:

МЕЛОДРАМА НА МАНХЭТТЕНЕ

Звезды – Кларк ГЕЙБЛ и Вильям ПАУЭЛЛ

Рядом висел темно-синий плакат с надписью светло-синими буквами:

«Свежий прохладный воздух. Работает кондиционер».

Обещание прохладного воздуха в зале, а также приманка из голливудских звезд привлекли в кинотеатр много народу. Было восемь часов вечера, а следующий сеанс – в восемь тридцать. К кассе подходили парочки, целые семьи и иногда – одинокие мужчины и женщины. Купив билеты, они проходили в фойе, чтобы подождать начала сеанса в прохладе и отведать поп-корна и кока-колы.

На улице не было особого оживления. Уже стемнело, и над городом нависло небо с какими-то странными оранжевыми полосками. Вблизи кинотеатра не чувствовалось дуновения даже легкого ветерка с озера. Редкие машины проносились по Линкольн-авеню, прохлада забыла о городе. Холодком веяло, только когда двери кинотеатра открывались, впуская и выпуская зрителей.