Двойник господина П.

Операцию доктор сделал, лицо было в бинтах. Я так же находился в «клинике», под присмотром доктора. В эти дни произошёл ещё один взрыв жилого дома, уже в Москве. По телевизору начиналась очередная серия разоблачений и расследований. Ни в чём не повинные люди становились жертвами чьих-то политических игрищ.

Не прошло и недели, новый теракт. Опять Москва, Каширское шоссе. Я уже был без повязок, привыкал к новому лицу. Приехал Геннадий со своей чёрной папочкой, в которой прошлый раз оказались бумажки, делающие меня заложником этого деятеля. А в тот раз бумажки сломали меня окончательно, превратив жизнь в бессмысленное существование. Да, да именно так.

– Здоров, майор. У нас печальные новости. Ты один теперь.

Я сперва не понял. «Как это один? Что это значит?»

– Это мы не уследили, кто ж знал, что такое случится? Жена твоя в отпуск с сыном приехала, у неё же брат тут в Москве, ты ведь знаешь… – старлей замолчал.

Мне становилось понятно, что произошла самая чудовищная трагедия в моей жизни. После неё, даже мои проблемы с Геной, его подставами и провокациями, становились какими-то ничтожными.

– Как ? – спросил я хрипло.

– Вчера, на «Каширке». Видел в новостях уже? Когда стали личности устанавливать, выяснили. Может, слышал, что сейчас в Москве без регистрации нельзя? Вот в паспортном столе их документы и нашлись.

Двоюродный брат жены, действительно, жил в Москве. Мы и познакомились, благодаря ему. Точный адрес его я не знал, может действительно жил в том доме. А старлей достал несколько бумаг, копии фотографий и документов. Положил всё это передо мной. «Может, это не они? Однофамильцы какие-нибудь? Может, их в доме не было тогда?» – пытался обмануть я сам себя. Но понимал, что это напрасное занятие. Их уже нет. Да и старлей выглядел озадаченным всерьёз. Всё-таки, какой бы сволочью он не был, но вряд ли стал подстраивать такие штуки.

– Я у доктора спирта возьму. Думаю, разрешит, – Геннадий вышел.

На фотографиях невозможно было ничего разобрать. Видно было, что женщина была с густыми чёрными волосами, такими же, как у моей жены. Остальное – бесформенное тело, переломанное и окровавленное.

Протокол осмотра тела разрушил даже мнимую надежду на то, что это невероятная ошибка. Там была указана родинка в подмышечной впадине. У жены была такая. Тогда я уже не сдержался, и долбанул кулаком в гипсокартонную стенку. От удара образовалась дыра, а вся наша «клиника» пошла ходуном.

Вернулся старлей, поставил бутыль со спиртом и вышел, не сказав ни слова.

Тот вечер я провёл наедине с воспоминаниями, глотая спирт, который не пьянил.

…Познакомились мы с женой в 93-м. Она гостила у своей тёти в Москве, во время студенческих каникул. Её двоюродный брат, служивший когда-то в Псковской дивизии ВДВ, взял её в Парк Горького на празднование 2 августа. У девушки был фотоаппарат, а пацанам хотелось запечатлеть на память своё гуляние. Тем более что в тот раз, там проходил концерт известной в десантной среде группы «Голубые береты». На этом концерте оказался и я с парой своих однокурсников из училища. Увидев девчонку с «мыльницей», я попросил красавицу сфотографировать и нас. Потом познакомились с её братом и его однополчанами. Сделали несколько совместных снимков с их флагом и традиционными арбузами.

В тот день, видимо, и в небесной канцелярии отмечали праздник, потому что менеджер из амурного отдела оказался в хорошем настроении. Иначе, как объяснить то обстоятельство, что имя черноволосого ангела, ставшего впоследствии моей второй половиной, оказалось таким же, как у меня – Саша?

Остаток вечера и ночь мы провели вдвоём, забыв про наших друзей. Гуляли по ночной Москве, смотрели на просыпающийся город с площадки Воробьёвых гор. Сашка была проста, красива и величава, как королева. С ней было легко, в том плане, что не нужно было строить из себя гиганта мысли и говорить заумно. Впрочем, и привычный, бытовой-армейско-матерный, язык был неуместен для общения с утончённой и творческой натурой. Случайно вырвавшееся бранное слово вызывало такой укоряющий взгляд, что я, как школьник, краснел от стыда. Пришлось доставать из памяти изящные выражения, которые были почерпаны мною в исторических романах и произведениях классиков. И ещё я читал ей стихи о любви – все, которые смог вспомнить. Она улыбалась, а я не мог оторвать свой взгляд. Для меня она стала воплощением земной богини, с трепетной девичьей душой и грациозным невинным телом. Может быть, когда-то, именно в честь таких женщин писали свои вирши поэты, а благородные рыцари совершали подвиги.