Двойник господина П.

– Да, Саша. Чем старше становился, тем чаще задумывался – есть ли Бог? И что, если спросит он меня – как ты жил, Владимир Васильевич? Добру служил или злу? А кругом-то смотрю – везде беспредел стал твориться, люди к материальному богатству устремились. Считай, отцов своих духовных – Перуна, Иисуса, Магомеда, неважно как их зовут, предают и идут в услужение к Мамоне, а через него к Сатане. Но ведь так жить нельзя – убьём мы веру свою и дух, станем тогда стадом послушным и безвольным. Так и Русь потеряем. А властителям нашим, без разницы – есть Русь или нет её, у них счета в западных банках. Тут лишь бы насосы работали, которые они к рукам прибрали. Не те люди у власти, не те… Покрыли всю страну ложью, как дымовой завесой. Чтобы, значит, махинаций их не видно было. И в свои игрища народы втягивают. Кто правду говорить пытается – тому рот затыкают. Меня вон «прессуют», на пустом месте дело сфабриковали. Но пока честные люди ещё есть, не выгорит у них ничего. А потому лучше в Бога верить и ему служить, чем корыстолюбцам продажным прислуживать. И аферы их только разрушения несут. Вот поэтому мы должны противостоять им всеми возможными способами.

После этого разговора, я сделал так, как решил «Батя». Генерала он показал, а уж сказать тому, что хотел бы видеть руководителем операции Полковника, для меня было пустяковым делом. «Лишь бы всё шло по плану и дальше» – думал я. Когда мы пообщаемся в следующий раз я, конечно, не знал, но был уверен, что командир выполнит обещание.

Безусловно, Полковник тоже был не всесилен, и мог действовать только в пределах своей компетенции. На многое рассчитывать не приходилось, но никаких других вариантов не просматривалось. Доверять посторонним не хотелось, мало ли что произойти могло. Да и не общался я с совсем посторонними – теми, кто не причастен к власти. Абсолютно все были из Системы. А Система не любит разборок внутри себя, сказывается на имидже. Вот и Геннадий это подтвердил позже.

Когда куратор появился, я задал ему вопрос:

– Ты знал, что в доме погибли другие люди, а не моя семья?

Генка оглядел комнату, убедился, что ничего тяжёлого в него не полетит, и ответил:

– Сам не знаю, как получилось. Мне бумаги в «конторе» дали. Я поверил, дело то серьёзное. Брось, майор, меня подозревать. Не такой уж, я негодяй. Просто делаю свою работу. А от неё, между прочим, государственная безопасность зависит. Государственная! Понял?

– Ну трупами-то ты меня «шантажировал», хотя знал, что я не при чём.

– Методы такие. Можешь считать их варварскими, но они работают. Да и тебе ли о морали говорить? Человеку, который выбрал своей профессией – убийство.

– Да ты что, Гена! Военный, если и убивает, то не гражданских лиц. Мы не ОМОН, дубинками граждан не лупим, и не бандиты, что по «заказу» работают. А противостоим таким же, как мы, вооружённым мужикам, хорошо подготовленным, порою с танками и артиллерией. Поэтому и не сравнивай даже.

Куратор замолчал. Надо было «давить» его дальше, чем я и занялся.

– Там, кстати, тебя «кореш» бывший ждёт. Давно не видел, говорит. И номер свой дал, – «Звони, уважаемый, в любое время». Позвонить?

Генка напрягся. «Хорошо, продолжим».

– Давай-ка ты, Геннадий, приложишь все усилия и вытащишь оттуда сына моего. И других мальчишек тоже. А не то, будешь беседовать с «сам знаешь кем».

– Майор, не пугай. Во-первых, звонить тебе неоткуда. А во-вторых… Сложно это. Практически невозможно. Заведение – официальный кадетский корпус. Всё там в порядке, и даже дети певичек некоторых учиться в нём хотят. А на обострение никто не пойдёт, к горцам в гости даже силовики побаиваются ездить. Дай пару дней, пообщаюсь на эту тему с руководством.

И потом добавил:

– Протезы надо на обслуживание свозить, покатайся на коляске.

Протезы, действительно, периодически забирали на пару дней. Только почему их была всего одна пара, я так и не понял. Могли же сделать и вторую? А так, эти два дня мне приходилось передвигаться в инвалидном кресле.

До свидания, дорогой друг! Здоровья Вам и удачи!

Ваш Сан Саныч.»

Письмо четырнадцатое.

«Приветствую Вас, Алексей!

Миша решил вопрос с тренировками по дайвингу, и через неделю мы отправляемся на Север. В Архангельской области, на побережье Белого моря, нашли какого-то отшельника, который оказался бывшим водолазом. Человек жил совсем уединённо, вдали от цивилизации, которой впрочем, и раньше там толком не было. А когда Миша рассказывал о нём, то оказалось, что у отшельника даже телевизора нет.

– Старовер, наверное,– предположил мой телохранитель. – И заросший такой же.

Вот к этому староверу и планируется наша поездка. Остаётся неделя.

Теперь к проклятому прошлому…

Неожиданно в резиденцию приехал Болотов. Выглядел он взбешённым, и начал «разгон».

– Слушай, майор! Ты кем себя возомнил, Штирлиц недоделанный? В «расход» захотел?

«Если про «расход» вслух говорит, значит, нечего боятся. По-тихому б во сне «убрали» да и вся недолга» – думал я. Новости ж оказались, действительно, печальными.