Двойник китайского императора

Докторская не содержала никаких открытий, но чувствовалась твердая рука профессионала, и все же Шарофат внесла несколько замечаний по суще-ству, и материал высветился по-иному, появилась какая-то самостоятельность суждений. Оттого Ша-рофат считала себя еще одним соавтором докторской диссертации своего любовника и очень гордилась этим. На торжествах по случаю защиты в доме Тилляходжаевых Шарофат не присутствовала -- на-кануне у нее произошел неприятный разговор с сестрой, и вот теперь они как бы вновь обмывали защиту. Напоминание о том, что он, оказывается, еще и доктор наук, прибавило настроения секретарю обкома, и они окончательно забыли о тягостном разговоре, связанном с полковником. В конце обеда, заканчивая застолье коньяком с непременным кофе, к которому они оба пристрастились в Москве, Анвар Абидович так расчувствовался, что искренне спро-сил:

-- А хочешь, и тебе на день рождения закажу докторскую диссертацию -Абрам Ильич успеет, он голова...

Шарофат обрадовалась, но благоразумие взяло верх:

-- Нет, только не сейчас. Неудобно мне сразу вслед за вами, разговоры пойдут. Лучше подожду... года через два.

На том и порешили.

Пока Шарофат убирала со стола, Анвар Абидович прохаживался по квартире, покрутился возле биб-лиотеки, которую хозяйка дома собирала с большой активностью и, понятно, с его помощью, но желания взять в руки книгу не возникало. Возле огромного стереофонического телевизора "Шарп" рядом с ви-деомагнитофоном он увидел стопку кассет; судя по новым глянцевым коробкам, эту партию фильмов полковник конфисковал недавно -- раньше у него черно-белых кассет "Басф" не было. Вот фильмы На-полеона интересовали, и он включил сразу и деку и телевизор.

Дома из-за детей, да и Халима возражала, не удавалось смотреть порнографические фильмы -- они-то больше всего и привлекали секретаря обкома; его постоянно занимала мысль: откуда же столько аппетитных женщин для съемок находят на Западе? Фильмы они обычно смотрели с Шарофат, и азар-тный Анвар Абидович время от времени взвизгивал от страсти и восторга, ширял в бок любовницу и говорил:

-- Смотри, не кандидат наук, а что вытворяет -- высший класс, учись! -и громко смеялся.

Подобная откровенная вульгарность сначала сму-щала Шарофат, но потом она перестала ее замечать. Опьяненный всевозрастающей властью в крае и ре-спублике, Наполеон день ото дня становился не-обузданнее, пошлее; он уже не прислушивался ни к чьему-либо мнению, ни к чьим-то замечаниям, перестал обращать внимание и на ее советы. Был только один человек, которому он внимал с почте-нием, но с тем он встречался редко, и тот вряд ли догадывался о сущности любимого секретаря обкома.

Перебрав пять-шесть кассет, он наткнулся на интересовавший его фильм, но смотреть в глубоком велюровом кресле, в котором иногда засыпала Ша-рофат, не стал, откатил телевизор в спальню, ближе к "корвету" -- они и прежде смотрели домашнее кино в постели.

Минут через десять на его страстные призывы появилась в спальне Шарофат, но фильм смотреть отказалась, потому что уже трижды смотрела его с мужем и дважды с подружкой. Сослалась же на то, что хочет заняться ужином, побаловать богдыхана -- так и сказала -- домашним лагманом и сло-еной самсой с бараньими ребрышками. Наполеон покушать любил, и идея Шарофат пришлась по душе -- гулять так гулять, но отпустил ее на кухню все же с сожалением.

Но минут через десять нажал на пульт дистан-ционного управления и выключил телевизор -- смотреть секс-фильм, когда рядом нет красивой жен-щины, показалось ему неинтересным, не возникал азарт, к тому же опять выплыла откуда-то мысль о Купыр-Пулате, и отмахнуться от нее легко не удалось, хотя и попытался. Впрочем, мысль не со-всем о Купыр-Пулате -волновал больше его ахал-текинский жеребец Абрек, на которого позарился Акмаль Арипов. Конечно, аксайский хан мог вы-ложить Махмудову и сто тысяч долларов, имел он и контрабандную валюту, а мог отсыпать и золо-тыми монетами по льготному курсу, только ведь Пулат Муминович думал о деньгах, что поступят в казну; вряд ли зеленоватые доллары, как и ни-колаевские червонцы, волновали его, иначе бы он сам прибрал к рукам остатки золотой казны Саида Алимхана, хранимой до сих пор садовником Хамракулом.

Жеребец мог стать причиной разрыва с аксайским ханом -- он уже не раз намекал Анвару Абидовичу: мол, давай употреби власть, на твоей же территории пасется Абрек, твой же вассал Купыр-Пулат.

А ссориться Наполеону с Акмалем Ариповым не хотелось, и не оттого, что оба в одной упряжке и оба доверенные люди Верховного, а оттого, что тот стремительно набирал силу и в чем-то поль-зовался большим влиянием, чем он, хотя Анвар Абидович -- секретарь обкома крупнейшей области, а тот лишь председатель агропромышленного объ-единения, а уж по финансовой мощи и сравниваться смешно.