Двойник китайского императора

Пулат Муминович наполнил бокалы еще раз, и снова Халтаев не возражал.

-- Знаешь, Эргаш, -- сказал секретарь райкома от-кровенно, от души -видимо, водка, выпитая на го-лодный желудок, на расстроенную нервную систему, действовала мгновенно, -- наверное, кроме тебя, мно-гие знают, что я попал в беду -- не зря же помощ-ника Тилляходжаева зовут Телетайп грязных слухов, но сегодня за столом со мной рядом оказался только ты. Спасибо, если выкарабкаюсь, не забуду твоей верности.

-- Обязательно выкарабкаетесь, -- подтвердил на-чальник милиции, и они выпили.

-- Еще раз спасибо, но вроде он вцепился в меня крепко, обещал отдать под суд.

-- Вас под суд? -- чуть не поперхнулся боржоми Халтаев.

-- Да, да, меня. Так что помочь ты мне не в силах, а тот, кто может, кто вхож к нему и сегодня ходит в фаворитах, не стучит в дверь, как ты, думает: все, сочтены дни Махмудова.

Халтаев слушал внимательно; для могучего ор-ганизма полковника два бокала водки только раз-минка, тем более, на самом деле, в обед его угощали в чайхане жирным пловом.

Чувствуя, что через полчаса Пулата Муминовича развезет окончательно, он сказал:

-- Зря вы думаете, что я не могу помочь вам. Не знаю, в чем он хочет вас обвинить, почему и как вы попали в капкан, но в свое время я оказал Тилляходжаеву такую услугу, что ему вовек со мной не расплатиться. Кстати, это доподлинно его слова, и я тот разговор предусмотрительно записал на магнитофон. Не паникуйте раньше времени, посмот-рим, чей капкан надежнее, -рассмеялся Халтаев.

-- Не в капкане, наверное, дело. Скорее всего, мой район пришелся кому-то из его дружков по душе, и он решил его одарить, а может быть, шутя в карты проиграл -- ведь, говорят, неравнодушен он к ним.

-- Возможно, -- уклончиво ответил Халтаев, но тут же продолжил: -- Да, я слышал, есть люди, ко-торые за ваше место готовы выложить сто тысяч. Мне даже говорили, кто уж очень настойчиво рвется в наш район.

-- Сто тысяч... -- растерянно проговорил Пулат Муминович, -- за место первого секретаря райкома?

-- Да, сто тысяч. За наш район не грех и двести потребовать -- все хозяйства, как один, прибыльны, греби деньги лопатой. За год все вернуть можно.

От этих слов Пулат Муминович стал трезветь и спросил:

-- И кто же, если не секрет, готов заплатить за мое место сто тысяч?

-- Я же поклялся, что готов помочь вам в беде, поэтому какие секреты -Раимбаев из соседнего рай-она. Он председатель хлопкового колхоза-миллио-нера. Видимо, надоело ему ходить в хозяйственни-ках, хочет продвинуться по партийной линии, на Ташкент метит -- с большими запросами мужик, и рука мохнатая наверху есть...

-- А я живу как на необитаемом острове, -- сказал с тоской Махмудов.

Халтаев снова налил и сказал:

-- Не печальтесь, Пулат Муминович, я и мои друзья не оставим вас в беде: если надо будет дать отступного за вас -- выплатим не меньше Раимбаева. Последнего не пожалеем, но в обиду не дадим...

Хозяин номера растрогался чуть ли не до слез. Они долго сидели за богато накрытым столом, кля-лись друг другу в вечной дружбе и любви. Еще раз приходила игривая официантка, приносила вод-ку, но чары больше в ход не пускала, поняла, что происходит что-то серьезное и мужчинам не до нее -работала она тут давно и хорошо чувствовала ситуацию. Пулат Муминович не опьянел ни через полчаса, ни через час, как рассчитывал Эргаш Хал-таев, -наверное, разговор его отрезвил или обильная еда: индюшка, казы, курдская брынза, зелень, хо-лодная печень с курдюком и особенно чакка[2] ней-трализовали водку, к тому же он обильно запивал ее боржоми.

Исчез опутавший душу страх, появился какой-то просвет, и жизнь впереди не казалась мрачной, как несколько часов назад; чем дальше катилось за-столье, тем больше он верил в возможности Халтаева. Жалел об одном -- что за три года не удо-сужился узнать конкретнее, на чем погорел в свое время полковник, какие люди стояли за ним и кому он помог сохранить кресла, уйдя в добро-вольную ссылку на периферию. Раньше мышиной возне, как он брезгливо говорил, Махмудов не при-давал значения, а зря.

-- Так что мне делать, Эргаш, ждать бюро или уезжать домой? -- спросил ближе к полуночи секре-тарь райкома.

-- Какое бюро? Огонь надо гасить сразу: если дело зайдет далеко, тогда и самому Тилляходжаеву трудно контролировать положение. Я ведь не знаю, в чем он намерен вас обвинить. Впрочем, как я вижу, вам совершенно неизвестна закулисная возня за кресла и должности, вы счастливчик, вам все досталось на блюдечке с голубой каемочкой -- я ведь помню вашего тестя Иноятова. Теперь уже поздно учиться играть в такие игры, да и не нужно, по-надейтесь на меня. Я думаю, завтра отведем от вас беду.