Двойник китайского императора

Махмудов, забыв всякую солидность, чуть ли не бегом кинулся к двери: на пороге стоял щеголевато одетый парень, поигрывавший тяжелым брелоком с ключами от автомашины. Учтиво поздоровавшись, он сказал:

-- Меня прислал Эргаш-ака, он ждет вас в чай-хане махалли Сары-Таш. Пожалуйста, поспешим -- плов будет готов с минуты на минуту.

Машина, попетляв узкими пыльными улицами старого города, вынырнула к зеленому островку сре-ди глинобитных дувалов -- здесь и находилась чай-хана, куда пригласили секретаря райкома. Молодой человек провел гостя по тенистой аллее, мимо бас-сейна, где лениво шевелили плавниками сонные кар-пы, и направился в боковую комнату, умело спря-танную за густым виноградником от любопытных глаз. В комнате стоял приятный полумрак, и Пулат Муминович с улицы не сразу разглядел мужчин, просторно сидевших вокруг накрытого дастархана. Шофер под руку подвел его к айвану и сказал:

-- Эргаш-ака, вот ваш гость...

Мужчины суетливо поднялись и поспешили по-здороваться с вошедшим, лишь Халтаев остался на месте. Он подозвал щеголя и негромко спросил:

-- А как дела в банке, обменял?

-- Велели приехать через час, -- отрапортовал па-рень и, выскользнув из комнаты, наглухо прикрыл дверь.

За столом хозяйничал полковник: он представил Пулата Муминовича собравшимся мужчинам, правда, никого из четверых не рекомендовал подробно, просто назвал имя; о нем самом сказал несколько трогательных слов и, заканчивая, добавил, что их долг помочь благородному человеку, попавшему в беду. Все дружно, шумно поддержали Эргаша-ака. Полковник лично разлил водку и предложил тост:

-- Давайте выпьем, дорогой Пулат Муминович, за моих друзей, отныне они и ваши, за благородство их сердец -- по первому зову явились на помощь. Я знаю их давно: верные и надежные люди, про-веренные делом. За настоящих мужчин!

Потом последовали еще тосты, и даже Пулат Муминович сказал что-то восторженное о своем со-седе, в тяжелую минуту оказавшемся рядом.

Конкретно о деле, чем помочь, какими методами, через кого, не говорили. Лишь однажды у одного из новых знакомых Махмудова, Яздона-ака, пьяно вырвалось:

-- Нет, я ничего не пожалею для того, чтобы Раимбаев не перекрыл дорогу другу и соседу нашего уважаемого Эргаша-ака, которому мы, здесь сидящие, обязаны всем, что имеем. Деньги? Что деньги, как говорил Хайям, -- пыль, песок, деньги мы всегда най-дем, пока головы на плечах. Важно друзей поддержать, не дать втоптать в грязь имя благородного человека.

Пулат Муминович, как и вчера, растрогался, он думал, что сейчас кто-нибудь разовьет тему и он узнает что-то конкретное, но Халтаев вновь увел разговор в сторону.

Когда покончили с пловом и дружно налегли на зеленый китайский чай, появился парень, доставивший Махмудова. Он молча, словно тень, по-явился у дастархана и подал сидевшему в самом центре Халтаеву полиэтиленовый мешочек. То ли подал неловко, то ли полковник принял неумело, но из мешочка высыпались тугие пачки сторублевок в новеньких банковских упаковках.

-- Оказывается, сто тысяч в таких купюрах не так уж и много -- всего десять тонких пачек, а мы вчетвером принесли целый "дипломат" денег, -рас-смеялся Яздон-ака.

Халтаев строго посмотрел на Яздона-ака, и Пулат Муминович понял, что тот сказал лишнее. Полков-ник шутки не поддержал, сказал серьезно:

-- Вот и мы сегодня в гости явимся не с пу-стыми руками, и пусть коротышка докажет, что деньги от Раимбаева лучше, чем от меня, -- я на-мерен их внести за своего соседа. А что он любит крупные купюры -- я знаю его давнюю страсть, хотя, как слышал недавно, он уже отдает предпочтение золоту, -- и, сложив деньги опять в пакет, небрежно сунул под подушку, на которой полулежал.

-- Можно и на золото поменять -- мне как раз на днях двести монет предложили, -- упрямо вставил Яздон-ака, словно не замечавший недовольства Халтаева.

-- Будем иметь в виду и этот вариант, -- сказал примирительно полковник -- видимо, он не хотел ссориться с Яздоном-ака.

После плова за чаем и беседой прокоротали еще часа полтора; новые знакомые Пулата Муминовича вспомнили и его тестя, Ахрора Иноятовича -ока-зывается, он сыграл в судьбе каждого из них не-маловажную роль, и теперь они, в свою очередь, хотели помочь его зятю, тем самым запоздало воз-вращая человеческий долг. От трогательных слов, историй двадцати-тридцатилетней давности Пулат Муминович, потерявший всякие ориентиры от на-валившейся вдруг беды и нахлынувших событий, умилился окончательно и почувствовал, что он в кругу искренних и сильных друзей. Поэтому, когда Халтаев, спешивший куда-то, неожиданно свернул застолье, Махмудову было жаль расставаться с Яз-доном-ака и его товарищами. Они тоже вроде казались рады быстро сложившемуся взаимопонима-нию с секретарем райкома, попавшим в немилость к всесильному Наполеону.

После приятного обеда на той же белой "Волге" Халтаев доставил Пулата Муминовича в гостиницу. Уезжая, сказал:

-- До вечера располагайте временем по своему усмотрению, можете подключить телефон. Позднее, после местной информационной программы "Ахборот", возможно, поедем в гости.