Двойники идут на дело

Я уставилась на господина Хвостова большими круглыми глазами, а потом поинтересовалась, что же Петру Николаевичу понадобилось у меня в квартире.

Незваный гость устроился во втором кресле напротив Костика, с большим удивлением рассматривавшего ввалившуюся компанию. Молодцы отошли к стене и подперли ее могучими плечами.

— Возможно, произошла ошибка, — заявил Хвостов совершенно спокойным тоном. — Я должен разобраться.

— А если я сейчас милицию вызову? — устало спросила я, нюхая нашатырь мне он в эти минуты требовался не меньше, чем отцу.

— Не надо милиции… простите, как вас по имени-отчеству?

— Валерия Александровна, — представилась я.

— Давайте сами разберемся, Валерия Александровна, — продолжал Петр Николаевич. — Я уверен, что мы сможем договориться. Нас дезинформировали. Я теперь в этом почти уверен. Но должен убедиться окончательно. Мне еще отчитываться перед своим начальством. Так что давайте поможем друг другу.

В эту минуту Костик встал и направился к выходу из комнаты.

— Куда пошел ваш ребенок? — тут же резко спросил Хвостов.

— Ребенок находится у себя дома! — завопила я. — В отличие от вас.

— Мама, дверь открыта, — подал голос Костик. — То есть она на полу лежит. Мама, как мы так жить будем?

Ребенок посмотрел на меня, потом на Хвостова, потом на двух истуканов.

— Костя, сходи попей водички, — сказала я сыну. — Или колы. И закрой за собой дверь на кухню.

Сообразит или нет позвонить Аньке, чтобы не приперлась не вовремя? Зачем Хвостову видеть мою копию? Он, кстати, случайно не по ее душу?

— Хорошо, мама, — сказал Костик. — Я все понял.

С этими словами сын удалился. Но понял ли он? Вообще-то ребенок у меня сообразительный. Папашка постанывал на диване, но глаз не открывал. Я сидела рядом с ним.

— Что будем делать с дверью? — посмотрела я на Петра Николаевича. — Вы, я надеюсь…

— Починим, — перебил он меня, достал из кармана трубку, набрал какой-то номер, распорядился, выслушал, что ему там ответили, и посмотрел на меня: Дверь будет через три часа. Бронированная. Как же вы с такой хлипкой-то жили, Валерия Александровна?

— Да как-то до вас никто не вламывался, — заметила я.

— Нет худа без добра, — продолжал спокойным голосом Петр Николаевич. Поставим вам дверку хорошую, дополнительный замочек. Конечно, за счет фирмы.

Да что это в последнее время все такими добрыми стали? Мне было трудно поверить во всеобщую бескорыстность. Или это все за моральный ущерб со мною расплачиваются? Откуда взялся этот Хвостов со своим "Сатурном"? К кому его сюда принесло? Или все-таки ко мне?

Хвостов тем временем поинтересовался, кто меня так разукрасил. Его молодцы также с большим интересом изучали мой фингал и царапины.

— Это к делу не относится, — заметила я.

Но Петр Николаевич был очень настойчив.

— Соперница, — ответила я, чтобы отвязался.

Куда там! Хвостову тут же потребовалось узнать, из-за кого именно мы сражались.

— Какое ваше дело?! — завелась я.

Но Петр Николаевич был совершенно непрошибаем, сказал, что не уйдет, пока не получит нужную ему информацию — в любом случае он должен проверить, чтобы мне поставили надежную дверь, ждать, как он сказал, часа три, так что у нас есть время побеседовать.

У меня возникло желание взять какое-нибудь из деревянных изделий, стоявших у меня на рабочем столе, и запустить им в голову Петра Николаевича — хоть это должно его прошибить, если слов не понимает? Я с большим трудом сдержала свой благородный порыв. Может, наплести ему чего-нибудь, чтобы только отвалил побыстрее? Ведь если Костик не позвонил Аньке, то она вполне может вернуться в самом скором времени, решив, что ОМОН пожаловал не ко мне.

— Из-за мужчины, — процедила я.

— Ну я понимаю, что не из-за женщины, — откликнулся Хвостов. — Фамилию назовите, пожалуйста.

— Я не знаю его фамилию.

Не называть же Комиссарова? Личность он, как я поняла, в городе известная, Хвостов может быть знаком с ним, мог про него слышать, а то и работать на Артема. Еще не хватало, чтобы до Комиссарова дошло, что мы с Анькой из-за него сцепились…

— А имя? — не отставал Петр Николаевич. — И опишите его, пожалуйста, внешне.

Я молчала. На мое счастье, очнулся папашка, сел на диване, обвел затуманенным взором непрошеных гостей и обратился к Хвостову:

— Вы из милиции?

Петр Николаевич кивнул.

— Врет, — сказала я.

— Валерия Александровна…

— Из охранного агентства "Сатурн", — сказала я папашке, надеясь пробудить в нем былой энтузиазм. Мои попытки увенчались успехом. Папашка завопил, что ему известно, что и кто стоит за охранными агентствами, и он идет немедленно вызывать милицию, КГБ, губернатора — и далее по любимому списку родителя.

Я успела заметить, как Петр Николаевич кивнул своим молодцам — и они прервали благородный папашкин порыв. Один из бугаев извлек из кармана маленький шприц — или он только казался маленьким в его лапище? — и сделал родителю укол. Папашка обмяк, и его снова водрузили на диван.