Двойники. Раскол мира

Ведущая растворилась в темноте сцены; грянули новые аккорды, окончательно увлекая публику стихией праздника. На сцене возникли три огромных, точно усыпанных драгоценными россыпями, яйца — муляж знаменитых яиц Фаберже. Скорлупа «раскалывалась», выпуская очередного «цыпленка» — в данном случае красивую обнаженную девушку. Танцовщицы закружились в умопомрачительном вихре, каждым своим новым жестом больше и больше заводя участников праздника. Но, как бы не возбуждала красота женского тела, у всех возрастал интерес к таинственной госпоже Ночь. Танец красоты постепенно утомлял и… надоедал, возрастало твердое убеждение, что это — лишь легкая разминка, а гвоздь программы — впереди.

Лина поймала себя на мысли, что все больше засматривается шоу, забывая о прямых обязанностях. Она достукается! Нынешний бал станет для нее последним в клубе Юлиуса Протерро. Но как хочется увидеть госпожу Ночь! Метрдотель начинала понимать — тот, кто представляет Кейт Вильямс и есть главный сегодняшний гость.

С огромным трудом Лина оторвала взгляд от сцены и в который уже раз осмотрела зал. Ей показалось, что все околдованы сценой, и об ином не помышляют. Однако она вспомнила, что именно такая «расслабленность» зрителей создает идеальную основу действиям преступников. Лина, как могла, боролась с магией праздника, стараясь полностью переключиться на дело. На какой-то период ей это удалось.

Вихрь женских тел породил вихрь всей сцены; казалось, в ритме танца закружились даже неодушевленные предметы. Вместе с кружением сцена закричала:

— Госпожа Ночь! Госпожа Ночь! Госпожа Ночь!

Не сразу и сообразишь, что эти голоса принадлежат людям и вырываются из динамиков. Магию праздника усиливала проекция темного неба, словно зависшего над головами гостей праздника. Правда, небо странное, без единой звездочки. А, может это вовсе и не небо? Может, устроители шоу ловко провели зрителей? На самом деле надо всем здесь властвует бездна?

И тут в этой пустой черноте возникла огненная фигура, только при более внимательном рассмотрении удавалось разглядеть, что напоминает она повернутый вниз треугольник. Треугольник увеличивался и увеличивался в размерах, в самом центре его показалась человеческая фигура.

Через мгновение треугольник рассыпался, вспыхнул яркий свет. На эстраде стояла женщина, судя по фигуре молодая, черное, расшитое драгоценностями платье до пят плотно облегало ее фигуру, волосы схвачены обручем, маска скрывает часть лица. Госпожа Ночь подняла руку, грациозно приветствуя публику.

Самый обычный жест вызвал новый взрыв восторга. Кейт Вильямс становилась звездой еще до того, как произнесла свою первую реплику.

— Госпожа Ночь! Госпожа Ночь! ГОСПОЖА НОЧЬ!..

Следующим жестом — просто поднесла палец к губам, Кейт Вильямс заставила всех смолкнуть. Воцарилась удивительная тишина, казалось, при желании можно было расслышать жужжание мухи.

— Рада лицезреть вас на СВОЕМ ПРАЗДНИКЕ.

Госпожа Ночь вовсе не собиралась скрывать, что это ее бал, она здесь хозяйка. Странным образом никто из знаменитостей не посчитал ее поведение слишком самоуверенным и даже нагловатым. Публика продолжала с восторженным интересом внимать госпоже Ночь.

— Тут собралась истинная элита общества, вы создаете блеск современного общества, именно благодаря вам оно достигло такого неподражаемого величья!

В ее руках, как у фокусника Давида Копперфильда, появился большой хрустальный кубок, госпожа Ночь торжественно произнесла:

— За процветание элиты!

Зал последовал ее примеру, зазвенели бокалы с шампанским:

— За процветание элиты! — повторил громогласный хор.

Госпожа Ночь подняла кубок высоко над головой, а потом вдруг разжала пальцы, кубок выпал, разлетевшись на мелкие кусочки.

— На здоровье! — сказала госпожа Ночь.

В тот же миг бездна словно полностью окутала гостей, заставив их растворится в себе. Исчезли стены клуба, пространство перестало быть замкнутым, приняв очертания необозримого. Из каких-то непонятных трещин повыскакивали одна за другой пылающие колесницы. Колесницы пронеслись мимо толпы, заставив поверить в реальность происходящего. Кто-то закричал, иной перекрестился, третий непроизвольно отшатнулся в сторону.

А вдруг никакая это не голография, а реальность.

— Бал, дамы и господа! — закричала Кейт Вильямс, — начинается бал!

Теперь исчезли столики, мужчины и женщины стояли на бесконечной танцплощадке. Вновь грянул оркестр, только у музыкантов изменилась одежда: вместо смокингов у мужчин и строгих платьев у женщин, появилась единая униформа, чем-то похожая на военную, и у всех на рукавах нашиты повернутые вниз треугольники. Лина с недоумением и тревогой подумала, что ничего подобного в сценарии не было.

Музыка буквально заставляла сливаться всех в танце. Партнеры прилипали друг к другу, и кружились, кружились в постоянно меняющихся ритмах. Даже обслуга танцевала, один из охранников, вопреки всем правилам и инструкциям, подхватил Лину и не думал ее отпускать…