Двойное искушение

– Особенно по отцу, - еще шире улыбнулась Селеста, - и по слугам, по всем людям, которые помогли мне подняться на ноги после смерти моей дорогой мамы. По Эстер, которая могла бросить все и заняться мной, когда я заходила к ней на кухню.

И она повела рукой, словно желая обнять весь Блайд-холл.

«Итак, она помнит все. Она красива, деликатна, очаровательна и… опасна. Очень опасна», - подумал Трокмортон.

Он отступил на шаг и еще раз окинул ее внимательным взглядом. Лицо Селесты, обрамленное густыми локонами, нельзя было назвать красивым, но Эллери, пожалуй, был прав - в ней есть что-то особенное, неповторимое и притягательное. Эти внимательные яркие глаза с пушистыми ресницами, изумительный овал подбородка, полные губы. Рядом с такой женщиной очень легко потерять голову.

Взгляд Селесты поднялся выше, стал в одно мгновение призывным, нежным, ищущим, и Трокмортон, еще не обернувшись, уже знал, кто стоит у него за плечами.

– Вот вы где! - воскликнул Эллери, протягивая вперед раскрытые ладони. - А я искал вас повсюду!

Улыбка осветила лицо Селесты, и она ответила, делая шаг вперед и беря руку Эллери.

– Я ждала.

«И очень долго ждала», - мысленно закончил за нее Трокмортон. Селеста смотрела на Эллери с любовью, с нежностью и… с торжеством. Еще бы, ведь ей наконец удалось привлечь к себе его внимание!

На глазах Трокмортона завязывался клубок проблем, а он не знал, как этому помешать.

Глава 3

– Ну, что я говорил, Гаррик? - восторженно выдохнул Эллери, хватая старшего брата за рукав. - Разве она не прекрасна?

– Прекрасна, - согласился Трокмортон, опуская глаза. Эллери так сильно вцепился в рукав старомодного черного сюртука Трокмортона, что, казалось, его пальцы вот-вот разорвут плотное сукно. Нет, Трокмортон не осуждал брата за такую фамильярность. Ведь если Эллери отличался красотой, то Трокмортон - умением тонко понимать чужие чувства. Он знал, что сейчас происходит в душе брата.

И Трокмортон решил, что не стоит оставлять Эллери в неведении и пора сказать ему, кто эта прелестная девушка, которую тот до сих пор не узнал.

– Селеста рассказала мне, что служила в Париже, в семье посла.

– Что? Работала? В Париже? - Эллери наморщил лоб, мучительно пытаясь совместить слово «работа» с прелестной незнакомкой, стоящей перед ним. - Селеста…

Она охотно подхватила слова Трокмортона и добавила:

– Представьте, Эллери, все именно так и было.

Париж! Целых три года в Париже. Бульвары, музыка, кафе, танцы…

– Нет, не представляю, - откликнулся Эллери, продолжая напряженно всматриваться в лицо Селесты и мучительно соображая, кто же, в конце концов, эта загадочная незнакомка.

– Вы бывали в Париже? - спросила его Селеста.

– В Париже? Только проездом, - ответил Эллери, опуская уголки губ. - Прекрасный город, может быть, даже слишком прекрасный.

Что касается Трокмортона, то он не поставил бы Париж и рядом с Кашмиром, но в его правилах было никогда и ни с кем не вспоминать годы, проведенные им в Индии. Ведь никто - ив первую очередь Эллери - не смог бы понять очарование восточного города, окруженного высокими синими горами, запруженного загадочными индусами в белых одеждах. И никто не знал о том, что Трокмортон несколько лет провел с кочевниками, путешествуя вместе с ними и вместе с ними сражаясь за их права, стремясь принести мир стране, для которой слово «мир» осталось лишь понятием, живущим в древних легендах.

Обо всем этом знал лишь один Стэнхоуп, но ведь он провел эти годы бок о бок с Трокмортоном. Связь между ними была крепкой, хотя и не такой, как между братьями. Это было не кровное родство, но родство братьев по оружию. Правда, после возвращения в Англию Стэнхоуп резко изменился. Стал нервным, замкнутым. Быть может, пора его поменять? Впрочем, сейчас не время думать о секретаре, который не справляется со своими обязанностями. Кто бы помог самому Трокмортону справиться с его проблемами!

И Трокмортон сказал, с трудом отрываясь от охвативших его воспоминаний:

– Я останавливался в Париже на несколько месяцев, когда возвращался в Англию. Прекрасный город, но жить в нем я не хотел бы.

– А я люблю этот город, - мечтательно улыбнулась Селеста.

– Вам легче, вы знаете французский.

– От матери, - кивнула она.

– Ваша мать была француженкой? - удивленно спросил Эллери.

– Очаровательная женщина, - заметил Трокмортон. - Странно, что ты не помнишь ее, Эллери.

Селеста с благодарностью посмотрела на Трокмортона.

Дочь унаследовала от матери все ее обаяние. У покойной миссис Милфорд всегда не было отбоя от воздыхателей, и не только среди слуг, но и среди почтенных джентльменов, навещавших Блайд-холл. Впрочем, она была верной женой, и все усилия ее поклонников оказались напрасными.

Интересно, унаследовала ли Селеста от матери ее целомудрие, а от отца - неутомимую страсть к работе? Или она выросла взбалмошной кокеткой, на уме у которой одни лишь балы и развлечения? Желая проверить ее, Трокмортон сказал:

– В Париже великолепные музеи. Других таких нет ни в одной европейской столице.