Двойной генерал (СИ)

— Я, ваш командующий не разрешаю, а приказываю! — обращаюсь почти к полусотне лётчиков, в идеально ровном строю, внимательно ловящих каждое моё слово. — Приказываю вам быть хитрыми, подлыми и коварными бойцами! Вас называют сталинскими соколами! А сокол — птица хищная и кровожадная. Вы должны быть кровожадными, жестокими и беспощадными! Это враг! Они пришли, чтобы уничтожать нас и делать своими рабами. Они развлекаются тем, что расстреливают колонны беженцев и санитарные эшелоны! Не знали? Знайте! Они убивают ваших товарищей, выпрыгнувших из сбитых самолётов. И в воздухе и на земле. Делайте то же самое при каждом удобном случае! Не давайте им спасаться. Подготовка каждого лётчика обходится Германии в пять раз дороже, чем нашего. Одно! — поднимаю вверх указательный палец. — Только одно обстоятельство может спасти жизнь немецкому лётчику — сдача в плен! Немецких лётчиков мы можем терпеть только в двух видах: мёртвые или пленные. Других на нашей земле быть не должно.

Делаю короткую паузу.

— Вы получили боевую задачу. Сотрите всё в порошок! Оставьте за собой горящую пустыню!

Киваю Копцу, тот делает шаг вперёд.

— По машинам!!!

Лётчики срываются с места в бег. Никто не заставляет, сами несутся.

Не ухожу с поля, пока грозные бомбардировщики и юркие истребители не поднимаются в воздух.

— Здорово вы сказали, товарищ генерал, — восторгается Саша.

Ухмыляюсь скептически, но молча. Тебе по должности положено восхищаться. Но сказал я здорово, признаю, а как же.

Отсюда с пешками отправились Миги. Ишачки и чайки идут по своему маршруту, они взлетят с аэродромов Лиды. Оттуда до Поневежиса ближе, от Минска лететь им не с руки, слишком близко к пределу дальности полёта. Ещё один недостаток старых самолётов, 450 километров маловато будет.

Не торопясь, идём к штабу. На крыльце нас встречают комдив Туренко, который улыбается, даже когда не улыбается, и Копец. Рядом на скамейке сидит слегка мрачный Рычагов, с тоской смотрит в небо. Жену его мы отправили в Барановичи, в учебный центр.

— Всё по плану, Дмитрий Григорич. Группа истребителей из Лиды в воздухе.

— Хорошо. Ну, что джентльмены? Отправляемся? — авианалёт на части вермахта, атакующие Даугавпилс, мы решили посмотреть вживую. Кроме Копца. Хватит мне одного Паши. Таким количеством генералов, включая себя, самого любимого я рисковать не готов.

Жалко не видел налёт на Паневежис. Изучал результаты по докладам и фотографиям.

27 июня, пятница, время 06:40.

Литва, Паневежис, ж/д узел.

Схема ж/д узла Паневежиса это буква "К" в нокдауне. Мощный узел, две скобки-галочки впритык… Разведчик накануне «прощупал» зенитную оборону. Подразнил, попорхал над железкой и улетел. На карте появились метки.

Капитан Корнеев, командир эскадрильи пешек вместе с товарищами и зависшими сзади Мигами наблюдает за происходящим внизу. Не в первый раз капитан удивляется эффективности маскировки, стоит отвести взгляд на долю секунды — всё! Потерял стаю чаек из виду.

Ничего, скоро они себя проявят. Самолёты шли с небольшим снижением. Определить, точно ли за солнце за спиной способа нет, но примерно можно. Тени от кабины на носу не должно быть видно и ещё немного довернуть вниз. При этом направление — точно на цель. Короче, опыт нужен… х-ха! Началось! Внизу вспыхнули короткие стрелы, уткнувшиеся в неприметное место, — маскировочные сети у немцев тоже есть, — и тут же проявившие позицию зениток. Стая чаек принимается суетливо её расклёвывать пулемётным огнём и мелкими бомбами. Наши чайки — самые злые и хищные чайки в мире!

Штурмовики демонстрируют свою излюбленную тактику. Подкрадываются на небольшой высоте, перед атакой немного набирают высоту, затем пологое снижение с выходом на цель и пуском ракет. По сходящимся линиям летят ракеты, для зенитных расчётов наступает ужас беспощадной расправы. Счетверённые очереди шкасов перепахивают позиции так, что кошка не уцелеет.

— Внимание первой тройке! Заходим на первую цель, — вслед с отданной командой в душе поднимается злорадное ликование. Капитану, как и всем, врезалось в мозг напутствие командующего: мы должны быть хитрыми, подлыми и вероломными. Таковы правила, которые принесли они. Теперь их салом будем бить по ихним сусалам.

— Я пришел к тебе с приветом! — начинает декламировать капитан, заходя в режим пикирования и внимательно следя за прицелом. Внизу как раз эшелон сворачивает на одну из веток ближней «скобки». Ему нужен дальний конец, по середине и второму концу ударят ведомые.

Штурман в ответ на стихи издаёт одобрительный смешок.

— Рассказать, что солнце встало. Сброс!

Пара ФАБ-100 срывается с подвесок. За ней тут же вторая. Дюжина бомб с усиливающимся свистом, который лётчики, конечно, не слышат, несётся на короткое, в одно касание, свидание с землёй. И всеми, кому «повезёт» оказаться рядом.

— Что оно горячим светом

— По листам затрепетало! — пилот, штурман и радист восторженно орут хором. И друг другу и по эфиру.

— Есть попадание! — влезает штурман, когда остальные переводят дух.