Двойной генерал (СИ)

— Аларм! Цурюк! — До этого момента работа спорилась, ей мешает заподозривший неладное обер-фельдфебель. Поздно. Сухой автоматный треск прерывает попытку оставшихся шестерых вместе с командиром солдат отступить и занять оборонительную позицию. И асфальтовое покрытие исключает наличие естественных складок местности, за которыми можно укрыться.

— Один живой! — кричат солдаты лейтенанту.

— Оказать пострадавшему первую помощь! — немедленно приказывает лейтенант. Он же не зверь какой-то. Поэтому через полчаса тяжелораненый умирает в здании вокзала в окружении камрадов, перебинтованный и утешенный глотком шнапса.

Лейтенант слушает доклады своих сержантов. Здание вокзала под полным контролем, огневые точки оборудуются внутри и снаружи. Находящиеся на путях эшелоны взяты под контроль. Всё в порядке. Можно начинать. Он выходит на перрон к путям и выпускает вверх белую ракету.

Задумка у него простая. Сейчас его люди, уже не замаскированные немецкой формой, начнут продвижение в сторону вокзала, уничтожая всех, кто под руку попадётся. Немцы поневоле начнут стягиваться к зданию вокзала, где он их и примет под своё «командование». Если всё получится. Если не получится — расстреляет, подло, в спину.

По сигналу белой ракетой начнутся действия не только его роты. Штурм всего городка с разных концов.

30 июня, понедельник, время 21:10

ж/д станция Швенчонеляй.

Полковник Анисимов.

Последние четверть часа почти успешно борюсь с глупой улыбкой. Лицо сейчас ощущается полем упорного боя между самообладанием полководца и простым детским счастьем мальчишки, дорвавшегося до редкостной игрушки, которой ни у кого больше нет. А у меня их много! Снова привожу в порядок лицо, расплывающееся в довольной улыбке.

Три эшелона! Три полновесных эшелона с трофеями. Продовольствием, другим имуществом, самыми разными боеприпасами. Пять пулемётов МГ-34 с изрядным боезапасом, это мелочь. А вот дюжина Эрликонов, зенитных пулемётов, щедро заливает в грудь сладкий елей. На пару танков Т-III уже не знаю, как реагировать, пусть они и после ремонта. Две пушки 88 мм Флак на колёсном ходу. Дмитрий Григорич что-то говорил про эти пушки… ах, да! Зенитные и длинноствольные, обладают огромной бронепробиваемостью. Практически единственное средство борьбы с нашим КВ-2.

Залезаю на платформу с этими пушками, оглядываю и оглаживаю гладкие стальные поверхности. Назначение всех устройств не знаю.

Пыхтя, полноватый майор-интендант влезает следом.

— Что будем делать с продуктами, товарищ полковник?

Вот ещё одно дело, приятное, но с опасным душком. Кормятся немецкие солдаты изрядно, нашим генералам на зависть. И даже лётчикам. Ладно, что-то с этим делать надо.

— Фрукты, шоколад и прочий десерт дели на три части. Одну отправить в ближайшие пионерлагеря, пусть детишки хотя бы на зуб попробуют. Вторую — лётчикам. Третью оставим у себя, для диверсантов и штурмовых подразделений.

Майор записывает, распоряжение длинное. Между делом пытаюсь хоть шапочно разобраться с пушкой, не пойму, где у неё прицел…

— Половину в Лынтупы, — городишко по нашим масштабам почти стратегический, местный транспортный узелок, потому наша главная база там. Половину Эрликонов — туда. Всё остальное, — танки, пушки, пулемёты, — оставлю здесь.

Почти сутки выжидал удобного момента. Когда в Швенчоленяй прибудут эшелоны, станция-то промежуточная, стоящие там не успеют уйти или вот-вот ушли. И когда эшелоны только подходили к городку, километрах в десяти от него железнодорожные пути были взорваны. Вот эта любезная парочка и застряла здесь, меня дожидаясь. Иначе, зачем мне захватывать этот никчёмный городишко? Мне и задачу такую никто не ставил.

Вспоминаю, что мне втолковывал Дмитрий Григорич.

— Николай Палыч, усвой простую арифметику. Если мы подбили немецкий танк, какой урон мы противнику нанесли?

— Один танк, — удивляюсь вопросу.

— Нет. Немцы большую часть танков ремонтируют и снова в бой. Думаю, три из четырёх они в строй возвращают. Да и четвёртый… никто не мешает в переплавку отправить. Отличное сырьё для металлургических заводов.

— Дмитрий Григорич, откуда вы это знаете?

— Пленных, Николай Палыч, надо допрашивать внимательно и вдумчиво, — наставительно ответил Павлов. — Танки они постоянно ремонтируют, недаром у них такой большой моторесурс, не то, что у наших.

— Но если ты захватил немецкий танк, что это значит? — Павлов поднял палец вверх. — Во-первых, это безвозвратная потеря. Танка у них нет, и не будет. Но при этом у нас появляется танк, понимаешь? Пусть ты разнесёшь его в мелкие клочки, ты лишишь врага только одного танка. А при захвате — двух! Потому что у нас лишний танк появляется.

— И что в итоге? При захвате выгода в два танка. У немцев на один меньше, у нас — на один больше. А при уничтожении только одна четвёртая, потому что три из четырёх подбитых танков возвращаются в строй.

И вроде просто всё, но как-то сразу не доходит. Вот сейчас дошло, когда сам увидел и пощупал грозные машины.