Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

- Сегодня в шесть ноль-ноль будут работать все каналы. И утро будет не слишком добрым. Вот текст для начала. Подправьте, если что не так.

С. прочитал:

- Внимание! Работают все телеканалы Центрального телевидения. Через пять минут будет передано сообщение чрезвычайной важности.

- Здесь должна быть пауза, - объяснил появившийся в эфирной молодой человек с аккуратной черной бородкой, делавшей его не старше, а, наоборот, моложе. - Юрий, - представился он. - Программный режиссер, я буду вести передачу. А это наш студийный оператор. Коля.

Оператор был тоже молодой, но толстый и флегматичный, как все операторы.

- В паузу я предложил бы дать кусок из "Лебединого озера", продолжал режиссер. - Это сразу создаст у зрителей определенный настрой.

- А у нас что - очередное ГКЧП? - спросил С.

- Хуже, - ответил полковник Голубков. - Но Лебединое озеро - стоит ли? Фарсом попахивает. Может, лучше дать просто часы?

- Можно и часы, - согласился режиссер.

- Прочитайте следующий текст, - попросил Голубков столичного гостя.

- Тоже вслух и на полном серьезе, - добавил режиссер. - У нас не будет времени для трактовых репетиций.

- Ладно, работайте, а я, это, покурю пока, - сообщил оператор, выходя из эфирной. - Я рядом, на площадке, кликнете, когда буду нужен.

С. взял из папки второй лист.

- Внимание! Передаем экстренное сообщение, - прочитал он. - Сегодня ночью группа чеченских боевиков из армии освобождения Ичкерии во главе с командующим армией полковником Султаном Рузаевым захватила первый энергоблок Северной атомной электростанции, самой крупной АЭС на Кольском полуострове... Что за фигня?

- Читайте, читайте, - кивнул Голубков.

- ...заминировала его и захватила в качестве заложников весь обслуживающий персонал. Полковник Султан Рузаев предъявил Президенту, правительству и Государственной Думе России ультиматум. Он передал нам видеопленку с записью его ультиматума, а также видеопленку с репортажем Си-Эн-Эн о захвате и минировании станции. Полковник Рузаев потребовал, чтобы эти видеоматериалы были показаны по всем каналам Центрального телевидения. Мы вынуждены выполнить это требование... Невероятно! - сказал С. - Я не могу в это поверить!

- Вы и произносите текст так, будто не верите в реальность страшной угрозы, - решительно заявил режиссер Юрий. - Никуда не годится. Прочитайте еще раз. С наполнением!

- Вы будете указывать мне, как вести себя перед камерой? - возмутился С.

- Извините, Евгений Павлович, я уважаю вас как профессионала. Но уважайте и мою профессию. В Москве вы можете мекать и бекать, но за качество передач из этой студии отвечаю я.

Неизвестно, чем закончилась бы эта перепалка, но тут в эфирной появился телеоператор и обратился к полковнику Голубкову:

- Константин Дмитриевич, там, это... красная лампа на вентиляционной трубе. Ну, на первом энергоблоке.

- Что - лампа? - поторопил Голубков.

- Ну, мигает.

- Видел. И что? Возможно, искрит контакт.

- Это не контакт. Я, это... Ну, я на флоте служил. Сигнальщиком. И радистом. Это не контакт. Это код. Сигнал вызова.

- Быстро! - скомандовал Голубков и первым выскочил на лестничную площадку, из окна которой были видны корпуса АЭС.

Следом кинулись оператор с режиссером, а за ними и С. с неторопливостью важного столичного гостя.

- Читай! - приказал Голубков оператору. - Можешь?

- Я, конечно, давно, это самое...

- Да читай же! Что сможешь!

- Знак вызова. Какой-то Пастух вызывает какого-то дядю Костю. Просит подтвердить, что это, вызов понят.

- Как подтвердить?

- Ну так же. Мигнуть. Кто такой дядя Костя?

- Где дежурка электрика? - обернулся Голубков к режиссеру. - Ведите, Юрий, бегом!

Они спустились в подвал. Голубков бесцеремонно растолкал мирно спящего электрика. Тот не сразу понял, чего от него хотят, но, когда понял, дело пошло быстрей. Они поднялись на крышу студии, электрик отпер распределительный щиток и ткнул в рубильник:

- Вот. Энтот - как раз на фонарь. Я еще надобен?

- Нет, иди досыпай, - разрешил Голубков и обернулся к оператору: Ну, Коля, на тебя вся надежда. Передай: "Вас понял". Сможешь?

- Делов-то! - хмыкнул оператор и поудобней ухватился за рукоять рубильника. Лампочка на ретрансляторе трижды мигнула и погасла. Далекий красный фонарь на вентиляционной трубе АЭС тотчас же прекратил мигание.

- Он понял! - заорал оператор. - Въехали? Понял!

- Передай: "Перехожу на прием!" - скомандовал Голубков.

- Да нет такого сигнала! Есть просто: "Прием".

- Ну так и сигналь просто "Прием"!

Оператор трижды коротко ткнул рубильником в шину и вновь погасил фонарь.

Все напряженно всматривались в сторону станции. Фонарь на трубе мигнул.

- Начало сеанса, - прокомментировал оператор.

- У кого есть ручка и бумага? - спросил Голубков.

- У меня, - ответил С., доставая блокнот.

- Записывайте, Евгений Павлович! Красная лампочка на далекой трубе АЭС замигала в нервном, прерывистом ритме.

- "Стан... станция... заминирована... сем... тем..." Не понимаю.

- Семтексом, - подсказал Голубков.

- Что это за холера? - удивился оператор.

- Взрывчатка. Типа пластита. Не отвлекайся, черт бы тебя!

- "В... дето..." ага, понял: "в детонаторах тэ-е-тэ-рэ-и-лэ".