Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

- Тетрил, - сказал Голубков. - Дальше!

- "Радио... взры... ватели... система... спутник... спутниковой... связи... про... верены. Проверены. И... работают..." Точно: "и работают безотказно... Пус... пусковой... Бэ... лэ... о... Ага, блок... постоянно... у... у объекта... пэ..." Просто "пэ". Спрашивает:

"Как поняли"?

- Ответь: "Поняли все". Успели записать, Евгений Павлович?

- Да. Кто такой объект "Пэ"?

- Сообщник Рузаева.

- Значит, станция в самом деле?..

- Да! - рявкнул полковник Голубков. - Да! В самом деле! С. побледнел:

- Но это... Это же... Да это же катастрофа!

В грудь ему ткнулся палец режиссера. - Очень хорошо! Превосходно! Вот с этим наполнением вы и должны выйти в эфир!..

IV

Когда Боцман сообщил мне, что он хоть и начинал службу в морской пехоте, но в жизни не держал в руках ни сигнальных флажков, ни телеграфного ключа, а как перемигиваются патрульные катера, видел только во время учебного похода в Кронштадте, я готов был... Не знаю. На стенку лезть. И полез бы, если бы это могло помочь. Не могло. А что могло?

Это был типичный затык. В любом деле такое бывает. Канава поперек дороги. Сорванная резьба. Застрявший в металле обломок сверла. И уже забываешь, куда и зачем ехал, для чего нужно этот проклятый болт открутить и зачем дырку сверлил. Мир сужается, все упирается в этот затык.

Боцман даже почувствовал себя виноватым от того, что его неумелость свела на нет единственную возможность связаться с полковником Голубковым. Но он же и выход предложил: из этих мест многие на Северном флоте служили, может, найдется среди них сигнальщик? Кинулись в комнату отдыха. Телевизор был выключен, женщины спали на диванах и составленных стульях и креслах, мужики на полу, подмастив под головы кто что нашел. В комнате было довольно светло и мирно, как в спальне детсада в тихий час. Осторожно, чтобы не переполошить остальных, мы расталкивали по одному молодых парней и шепотом объясняли, что нам нужно. Пустой номер. На флоте действительно служили многие, но специальности были не те: дизелист, наводчик, локаторщик. Вспомнили про шестерых вохровцев в служебке. Но и здесь мимо морды, только матов нам натолкали по полной программе.

Оставалась последняя надежда - поискать среди операторов и диспетчеров на главном пульте. Слабенькая была надежда. Там работали в основном инженеры. Но вдруг? И тут нам неожиданно повезло. На лестничной площадке третьего этажа, где размещались кабинеты директора и главного инженера станции, курил белобрысый компьютерщик Володя. Узнав, что нам нужно, он удивился:

- А чего сразу ко мне не пришли?

- А ты разве служил? - не поверил Боцман.

- Нет. Но азбука Морзе - азы информатики. А про информатику я знаю все.

Но затык - он и есть затык. В нем всегда не одна подлянка, а несколько. Одна в другой. Фонарь нашелся у Дока. Хороший фонарь, сильный. Но сколько Володя ни мигал сквозь мутные от пыли стекла, ни одна зараза внизу не обратила на это внимания. Не видели. В темноте увидели бы. Но солнце уже начало явственно проглядывать сквозь облака. А время шло. Всего час сорок оставалось до шести утра. До репетиции Апокалипсиса. Или до самого Апокалипсиса.

Я уже потерял всякую надежду связаться с Голубковым и даже внимания не обратил на предложение Володи попробовать помигать красным фонарем на вентиляционной трубе. Нужно было срочно что-то решать. Я вызвал по "уоки-токи" Артиста, Муху и Дока. И пока Володя, добравшийся с помощью главного инженера до распределительного щита, подавал сигналы вызова, я рассказал ребятам все, что знал. А ничего хорошего я не знал. И никакого решения у меня не было. Кроме того, что сразу же предложил Артист: отключить или пристрелить Генриха, а потом повязать Рузаева и его напарника. Но Муха только рукой махнул:

- А если он успеет нажать кнопку?

- Не успеет, - хмуро заверил Артист.

- А если? - повторил Муха.

- Олег прав, - сказал Док. - Риск слишком большой.

- Ну так предлагайте что-нибудь, вашу мать! - огрызнулся Артист. ^ Не можем же мы сидеть сложа руки!

Но именно так, сложа руки, мы и сидели. Никогда в жизни я не ощущал такого груза ответственности. Мне часто приходилось принимать тяжелые решения. И в Чечне, и позже. Но тогда мы рисковали своей жизнью. Сейчас от моего решения зависела жизнь десятков тысяч людей.

Над сопками откуда-то с юга пролетел тяжелый военно-транспортный вертолет, приземлился за зданием телецентра. Минут через пять взлетел и ушел в сторону Мурманска.

Я взглянул на свою "Сейку".

4.55.

ППР, как говорят летчики. Полоса принятия решения. А решение было только одно. То, что предложил Артист.

- Какой у тебя ствол? - спросил я. Артист вытащил из-за пояса "тэтэшник", изъятый им у кого-то из ВОХРы.