Двойной капкан (Солдаты удачи - 6)

Третье. Беспрекословно подчиняясь своему командиру Пастухову, они слишком часто игнорируют указания руководителей операции, достигая цели методами, которые им самим кажутся более оптимальными.

Четвертое. Несмотря на то что уже в течение довольно длительного времени оперативный отдел УПСМ не привлекает их к сотрудничеству и, следовательно, никаких гонораров не выплачивает, все фигуранты, судя по всему, не испытывают недостатка в финансовых средствах, хотя только один из них, Пастухов, работает в построенном им столярном цехе. Возможно, они выполняют конфиденциальные поручения частных лиц или коммерческих структур, но нельзя исключать и их связи с крупным криминалитетом - связи если не существующей уже, то вполне вероятной в будущем.

Мне не было разъяснено, чем конкретно был продиктован запрос ССБ, поэтому я лишен возможности дать более подробные комментарии.

Начальник

оперативного отдела УПСМ

полковник Голубков".

Голубков расписался, еще раз тяжело вздохнул и пошел к Нифонтову.

Рабочий день давно закончился, коридоры были пусты, в приемной начальника УПСМ даже дежурного не было, а сам Нифонтов сидел на краю стола, вжав в ухо трубку телефона спецсвязи, и подавал лишь короткие реплики:

- Да... Есть... Понял... Все-таки он?.. Ну, сука!.. Понял. Все, конец связи.

Он вернул трубку в гнездо аппарата и объяснил:

- Нашли. Майор. Лысый. Как зайдешь - первый стол справа. Фамилия тебе не нужна, других лысых там нет. Второй референт - подполковник. Ну, что ты создал, показывай!

Голубков положил перед ним листки. Нифонтов быстро пробежал текст и сочувственно покачал головой:

- Поэма! Непросто было это написать, а? - Голубков не ответил. Насчет духовного перерождения, - помолчав, продолжал Нифонтов. - Понятно, зачем ты вставил эту фразу. Но не кажется ли тебе, что в ней есть и небольшой истинный смысл?

- Не кажется, - буркнул Голубков. - Это полная туфта. И предназначена она не для твоих глаз. Сам знаешь для чьих.

- Я когда-то прочитал, что борьба, даже за правое дело, не делает человека лучше, - заметил Нифонтов.

- Делает хуже? - хмуро переспросил Голубков. Дурацкие и совершенно не ко времени и не к месту рассуждения Нифонтова почему-то очень его раздражали.

- Хуже? Не знаю. Но и не лучше. Я служу уже тридцать лет. Как и ты. Стали мы за это время добрей? Нет. Мудрей? Нет. Великодушней? Вряд ли. Мы стали опытней, да. Возможно, умней. Но не более того. Нет, не более. А они - молодые ребята. Им бы жить и жить. Влюбляться, жениться, растить детей, радоваться каждому божьему дню. А мы швыряем их в ад.

- Вот давай и будем думать о том, чтобы они выбрались из этого ада живыми и невредимыми. А о спасении их душ будут молиться те, кто их любит. Потому что некому больше. Некому! - повторил Голубков.

- Ладно, займемся делом, - согласился Нифонтов. Он еще раз очень внимательно и как бы чужими глазами перечитал подготовленный Голубковым текст и подвел итог: - Ну что? Если бы я был Пилигримом, то как раз такую команду и заказал бы. По-моему, все на месте. Должно сработать.

- А если нет?

- Будем искать другие подходы.

- Он шакал, - заметил Голубков.

- Кто?

- Пилигрим.

- Почему?

- Не знаю. Такое у меня ощущение.

- И что?

- Ничего. Просто сказал. Очень осторожные твари.

- Пастухов проинструктирован?

- Да.

- Как?

- Как мы и договаривались. "Ничего сверх меры".

Нифонтов помолчал, словно бы оценивая ситуацию не в частностях, а в целом, и убежденно повторил:

- Должно сработать. Чует мое сердце - клюнет!

Через три дня полковник Голубков позвонил начальнику УПСМ из войсковой части ПВО, базировавшейся в тридцати километрах от Затопина, и сказал только одно слово:

- Клюнул!

Глава четвертая. Контакт

I

Этих двоих я приметил еще в поселке новых русских, когда привозил туда очередную партию столяры и двойные стеклянные блоки размером три на два метра для оранжереи, которую мой первый заказчик-банкир надумал пристроить к южной стене своего замка. Ну почему бы и нет? Красиво жить не запретишь!

Если бы я стал рассказывать об этой встрече Ольге, то сказал бы, конечно, что сначала обратил внимание на машину - двухместную новенькую "БМВ" серебристого цвета с откинутым верхом, - потом на пассажира и лишь после этого - на его молодую, лет двадцати пяти, спутницу, которая стояла возле открытой водительской дверцы, покуривая длинную коричневую сигарету "Мо" и поигрывая ключами на золотом брелочке.

Но если честно, уставился я сразу на женщину. Пятый номер бюста - не уставься! Мишка Чванов, которого я прихватил, чтобы выгрузить из прицепа хрупкие рамы, даже толкнул меня в бок:

- и-мое! Буфера-то! А? Гляди-гляди, Серега! И без лифчика, спорим? А вот насчет задницы недоработка, - с некоторым сожалением добавил он.

У него всегда было только два критерия. Для бутылки - емкость и крепость. А для женщины - ну, эти вот два параметра.

- Ты бы хоть не пялился внаглую-то! - попытался я его остудить, но у Мишки на этот счет были свои убеждения.