Двойной Киндер для Блудного Санты (СИ)

Папа действительно был хорош. Довольно неплохо себя чувствовал, на аппетит не жаловался; поведал, что лечащий врач разрешил постепенно увеличивать физическую активность. Да и в целом пребывал в благостном расположении духа: много шутил и улыбался. Кроме того, мне нравился живой блеск в глазах отца — он говорил намного лучше всяких слов.

Время шло, и как я ни старалась оттянуть «час Икс», — но он настал. Оставив отца в родительской спальне, наедине с подносом и громко бубнящим телевизором, мы с мамой устроились в кухне. Бабушка решила наведаться к соседке этажом выше, так что нашей идиллии никто не мог помешать.

Идиллия. Задумавшись, я поймала себя на мысли, что давно мы с мамой так не сидели. Как-то постоянно выходило, что мы с ней не могли провести и получаса вместе, притом не поссорившись.

— Я в деревню ездила, — поведала я, лишь бы как-то начать. Пусть даже с абсолютно отвлеченной темы. Мне нужно было уловить ее настрой, и уже исходя из этого решать: сообщать новость сейчас или отложить ненадолго. Скажем, до родов.

— Ммм, — несколько оживилась мама. Отломила вилкой кусочек пирога и, прожевав, спросила: — Как там дед с бабкой?

Человек так устроен, что ко всему адаптируется довольно быстро. И тем не менее, многим из нас до сих пор трудно принять некоторые вещи как данность. Для меня такой «вещью» было обращение матери к собственным родителям, не иначе как «бабка» и «дед». До сих пор слух резало.

— Живут и здравствуют, — задумчиво улыбнулась я. — Привет передавали, звали вас в деревню, как только папа поправится.

— Деревню, — хмыкнула мама, покачав головой. — И что же там? Никогда не понимала городской планктон, рвущийся на дачные грядки. Ой, ладно. Расскажи лучше, что там слышно, в деревне-то. Иначе я с этой рутиной да четырьмя стенами скоро говорить разучусь.

— Дани Серова вчера не стало, — произнесла я. — В остальном все по-старому. Впрочем, ты, наверное, его не знаешь; мы с ним дружили, пока я жила у бабули.

— Хм. Не знаю такого, — недолго подумав, дернула плечом мама. — Жаль парня. Молодой, выходит, ушел.

Отвечать мне не хотелось, благо, мама увела разговор в иное русло. Мы поговорили еще немного о разном, прежде чем воцарилась тишина. Не от того, что нам было скучно вдвоем, просто по всей видимости каждая из нас желала получить ответ на свой вопрос.

— Мам, мне нужно тебе кое-что сказать.

— Ну, не томи уже, выкладывай.

Мы заговорили одновременно — и вместе же смолкли, давая друг другу возможность высказаться первыми. Ясное дело, никто не продолжил, вместо этого мы рассмеялись в унисон. Градус напряжения упал на глазах, а мамина улыбка — добрая, искренняя — воодушевила, мигом развеяв остатки сомнений. И на этой волне, вдохновленная, я раскрыла все карты. О чем впоследствии горько пожалела.

— Мам, только не заводи песню про исключительность Кости. Пожалуйста. У меня уже была возможность самой убедиться, что это за фрукт. Может, для кого-то он триста раз хороший, но нам с ним просто не по пути, вот и все.

Мама тяжело вздохнула, не удостаивая меня ни взглядом, ни криком. Воцарилась гнетущая тишина, в которой мне заранее слышался ответ.

— А иностранец твой что за фрукт? Поразвлекся и бросил, беременную.

— Он не знал, — возразила я.

— Я устала ждать, когда ты наконец повзрослеешь, — удивительно спокойно проговорила мама.

Если бы она знала, а как я устала пытаться объяснять ей свои поступки, слова, поведение. Только самый главный вопрос оставался висеть в воздухе. Который год подряд.

— Почему ты всегда ждешь от меня послушания, будто я маленький ребенок? — тихо спросила я. — Мама, я не продолжение тебя. Я вполне самостоятельный человек, и распоряжаться своей жизнью имею полное право. И пока ты не примешь это как данность, мы так и будем все время ругаться. Из-за Кости или еще какой чепухи — неважно.

— Жизнь, — скривилась мать, вперившись в меня недовольным, холодным взглядом. — Что ты знаешь о жизни? Я свою посвятила тебе. И твоему благополучию. Оберегала, как могла, ждала, когда же ты повзрослеешь, а у тебя один и тот же ветер в голове… А! Поступай, как знаешь.

— Выходит, ты не поможешь, — больше констатировала, чем спросила я.

Мама отвернулась к окну. Помолчала, а затем резко поднялась, направляясь к выходу.

— Мне надо проведать отца.

Я ошеломленно моргнула. Вот так легко и просто меня спустили с небес на землю.

33

Сегодня у нас день занимательных находок — заявляю официально.

Сначала я обнаружила, что запасы моего любимого зеленого чая безнадежно иссякли.

Позднее была обнаружена беременность.

Полчаса назад звонила бабуля, и из короткой беседы с ней я случайно узнала, что Серов не погиб, а попал в больницу. Его госпитализировали к нам в город тем же утром, когда уехала я. Наглотался, как оказалось, таблеток. Пытался таким образом уйти из жизни, без видимой причины (ну, конечно!), но мать вовремя подняла всех на уши, а медики успели откачать.