Двойной контроль

– Да неужели? – удивилась Оливия. – Странно, что у нас так мало поэтов-провидцев, принимая во внимание то, сколько в стране домашних кошек.

– Может, нам с тобой надо совместно написать статью про роль кошек, генов, энцефалосцинтограмм и психотерапии в диагностике и лечении шизофрении, – сказал Мартин. – Я дам примеры клинических случаев, а ты рассмотришь генетику и нейровизуализацию.

– Нет, погоди, – запротестовала Оливия. – Я в отпуске. И вообще, нейровизуализация – не моя область. Обратись к Эшу, приятелю Люси. Он не только врач, но и нейробиолог.

– Превосходно! – воскликнул Мартин. – Новый проект! Шизофреники в сто раз чаще обычных людей совершают самоубийства. Если в этом виноваты гены, то почему серп естественного отбора не уничтожил эту нежелательную черту?

– Ну, искренние приверженцы подобных взглядов скажут, что множество слабых корреляций уцелело именно потому, что наш герой, Естественный Отбор, уничтожил основных виновников.

– То есть, если верить им, – сказал Мартин, – шизофрения когда-то была более генетическим заболеванием, чем сейчас, а теперь, когда она встречается чаще, то все равно остается генетическим заболеванием. Просто поразительно!

Оливия попрощалась с отцом, заявив, что пока не готова к участию в проекте, хотя мысль о совместных исследованиях была соблазнительна после длительной работы в одиночестве. Оливия задумалась, с чего бы начать. В ее книге шизофрения упоминалась в одном небольшом абзаце, где говорилось, что сто двадцать восемь генов в ста восьми локусах связаны с «затяжным психозом» и что большинство вариантов также ассоциируются с биполярным расстройством, синдромом дефицита внимания и аутизмом. В редком случае синдрома Ди Джорджи – делеции центрального участка длинного плеча хромосомы 22 (22q11.2) – наблюдаются сто восемь клинических ассоциаций, одна из которых – шизофрения. Вся эта широкая россыпь крохотных неоднозначных факторов, даже сметенная воедино, в горстку тончайшей пыли, указывала лишь на скудный набор генетических различий между пациентами с шизофреническими расстройствами и контрольной группой испытуемых. Тем не менее, невзирая на отцовский энтузиазм, Оливия не собиралась немедленно соглашаться на совместное написание статьи.

Она шла к Люси, в апартаменты Хантера, поэтому не стала совершать особых приготовлений к выходу. Больше всего ей нужна была чашка крепкого кофе, чтобы предотвратить вялость, надвигающуюся головную боль и смутное отчаяние, которые атаковали лишенное кофеина тело каждые четыре-пять часов. Может, необходимо устроить плановое отвыкание в Ивовом коттедже, чтобы Фрэнсис поил ее сначала черным, потом зеленым, а потом белым чаем, а она бы потела, металась и лепетала что-то невнятное, привязанная к кровати в запертой спальне.

Оливия налила кофе в гигантскую кружку и вышла из кухни в гостиную, где сидел Мартин в удобном старом кресле с продавленными пружинами, которое она хотела занять сама. Он был в одном из трех серых костюмов, в которых обычно вел прием, в джемпере и вязаном шерстяном галстуке. Одежда, подобранная не ради элегантности, а с точки зрения психологии, внушала пациентам, что перед ними – профессионал, человек солидный, в возрасте, который совершенно не намерен выражать себя своей манерой одеваться. Ему интереснее слушать рассказы пациентов, а не рассказывать о себе. Оливия, прекрасно знакомая с отцовским гардеробом, всегда поражалась продуманной нейтральности его рабочего наряда. Наверное, шпионов учат одеваться так же неприметно, чтобы их никто не запомнил.

– Привет, папа! – Она уселась на диван напротив.

– Как ты, родная?

– Лентяйничаю, – ответила Оливия. – Собираюсь навестить Люси.

– Ох, милая Люси… Как она себя чувствует?

– Узнаем после ужина, – вздохнула Оливия. – Держится храбро, но храбрость нужна, только если тебе страшно, а ей, разумеется, страшно.

– Да, конечно, – кивнул Мартин. – Даже у стоицизма есть пределы. По-моему, встреча с тобой ее поддержит.

– Надеюсь. – Оливия отпила кофе. – К счастью, ее отношения с боссом улучшились.

– Это хорошо, – сказал Мартин и, помолчав, добавил: – Я тут обдумываю нашу совместную статью.

– Я в отпуске! – напомнила Оливия.

– Будем работать в отпускном режиме, – заверил ее Мартин. – Я буду принимать пациентов, проведу кое-какие исследования и подберу клинические случаи.

– Ах да, разрозненные клинические случаи, – добродушно поддела его Оливия.

– А что такое теория, если не особо солидный набор разрозненных утверждений? И что такое факт, если не особо солидная теория?

– К счастью, я не успею ответить на эти вопросы, потому что иначе опоздаю к ужину.

Она встала и поцеловала отца в лоб.

– Хорошего вечера, родная, – сказал он. – Передай от меня привет Люси.

– Обязательно.

11