Двойной латте в дождливый день

– Айви… Вайнона, – Рэйден несмело улыбнулся, и я заметила, как дрожат его губы от волнения. – Я понимаю, это кажется полным безумием, ведь мы встречаемся всего семь месяцев, но я еще никогда и ни в чем не был так уверен, как в том, что ты – моя самая большая мечта. Я хочу быть с тобой. Всегда. Хочу, чтобы мы стали одной семьей, и плевать, что скажут мои родные. Вот он я. Стою перед тобой, и все зависит только от твоего решения.

Я смотрела на него в полном шоке. Рэйден то бледнел, то краснел, нервничал, как настоящий мальчишка. Даже когда небо разверзлось очередным рокотом грозы и дождь стал усиливаться, Рэйден не думал подниматься с колена.

– Давай строить наше будущее вместе. Только вдвоем. Не оглядываясь на ошибки твоих родителей, не опасаясь неодобрения моих. Давай сами напишем нашу историю. Не важно, что это будет: мелодрама, фэнтези или тупая молодежная комедия. Главное, что она будет со счастливым концом. Выходи за меня.

Я дрожала, но не от холода и дождя, который вот-вот должен был перерасти в ливень, а от переполнявших меня чувств и эмоций.

– Рэй, но мы совсем молоды…

– Мы можем пожениться сегодня или через пять лет. Как пожелаешь. Но это, – он приподнял коробочку с изящным бриллиантовым кольцом внутри, – это доказательство серьезности моих намерений. Моя клятва, что я никогда не брошу тебя, что мы никогда не повторим ошибок твоих родителей. Эта история будет нашей. Ты согласна стать пожизненной музой для одного чудаковатого плейбоя-бариста?

Я пребыла в замешательстве, пытаясь осмыслить его слова. Уши заложило от грохота, но я уже не могла понять, гром это или мое сердце. Одежда начала промокать, а волосы свисали сосульками и липли к лицу.

Рэйден тоже промок и дрожал. Его улыбка с каждой секундой меркла, а в глазах разрасталось отчаянье.

– Я… я… Прости, я полный кретин, – прошептал он, неверно истолковав мое затянувшееся молчание. – Извини.

И только когда он поднялся с колен и зачесал промокшие волосы, упавшие на лицо, я наконец-то вышла из оцепенения.

– Рэйден! – Я ринулась к нему, чуть не сбив с ног. Он с трудом сохранил равновесие и прижал меня к себе. – Я люблю тебя… – едва слышно сказала я, и не на шутку разошедшийся ливень заглушил мои слова.

– Что? – с недоверием переспросил Рэйден.

Я подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза:

– Я не говорила этих слов с тринадцати лет… Долгая история, но раньше я боялась, что если произнесу их вслух, то потом обязательно все испорчу. Я боялась обесценить значение этих слов. Вот почему никогда не говорила тебе… – Я погладила его ледяную и мокрую от дождя щеку. – Вернее, говорила. В ночь Рождества, когда ты уснул.

– Айви…

– Я люблю тебя, Рэйден Валериан Адам, и я так рада, что ты стал первым за долгое время, кому я это сказала. Я очень сильно тебя люблю, хочу, чтобы ты женился на мне и называл своей Кнопкой, даже когда я состарюсь.

Рэйден облегченно выдохнул и прижался к моим губам в жадном поцелуе.

Мимо нас пробегали люди, спасаясь от весеннего теплого ливня, а мы продолжали мокнуть под дождем и целоваться. Несмотря на грозу, я отчетливо слышала стук его сердца, а от его поцелуев мне было жарко, как в знойный летний день. Капли хлестали по нашим лицам, затрудняя дыхание, и мы на мгновение прерывали поцелуй, чтобы перевести дух. Мы смеялись, как последние придурки, а потом снова целовались, пока нарочито громкий кашель не прерывал нас.

– Простите, что прерываю, но отмечать помолвку лучше всего в пятизвездочном отеле, а не в лазарете. Вы оба заработаете воспаление, если сейчас же не пойдете в машину.

Мы с Рэйденом отпрянули друг от друга, и я почувствовала, как мое лицо моментально залила краска.

Вот черт! Я целовалась прямо на глазах у отца! Какой позор!

Я неловко поправила мокрые волосы.

– Прости, пап.

Рэйден, покрасневший, как школьник младших классов, взял меня за руку.

Папа смотрел на нас с доброй усмешкой:

– Да ладно вам, сам был молодым, понимаю. Идемте. Продолжите миловаться в машине.

Он пошел вперед, и мы последовали за ним, как утята за папой-селезнем.

– Ты замерзла? – заботливо спросил Рэйден.

Только сейчас я поняла, что у меня стучат зубы от холода. Или от пережитого волнения.

– Есть немного.

– В машине тебя ждет твой любимый клубничный латте. Он поможет тебе согреться.

Я широко улыбнулась, но не стала говорить, что сейчас мое сердце согревал Рэйден.

Лучше любого латте.

Эпилог. Айви

ДВА МЕСЯЦА СПУСТЯ

– Ты серьезно?

– Вполне.

– Пап, я… Спасибо, но это слишком…

– Нет, не слишком. Для такого события это даже скромный подарок.

– Спасибо, пап.

– Не за что, утенок. Надеюсь, ты счастлива?

– Очень. Как никогда. – Я точно знала, что папа сейчас улыбается. – Ладно, я уже подъехала, завтра созвонимся.

– Пока, утенок, люблю тебя.

Мне потребовалось несколько секунд, чтобы перебороть барьер, который еще не разрушился полностью.

– Я тоже… тебя люблю, пап.

Папа положил трубку, и я вышла из такси напротив дома Грега.

Волнение колючими льдинками впивалось в мою кожу.