Двойной спор (СИ)

Плевать с высокой колокольни Марку на то, что я могу в ледыху превратиться. Ни звоночка, ни смсочки.

— На вечеринку к Илоне, — используя застёжку-зиппер по полной, скромно уточняет Эми.

— Ватруш, не обижайся… Нет. Я далеко уже не невинная, во всех смыслах, девчонка, за себя постоять могу. В отличие от тебя.

— Я тоже смогу, — упрямо вздёргивает подбородок сдобная прелесть.

— Эми, правда, без обид, — продолжаю искать такси.

— Вечеринка горгоны — не место для таких девочек, как ты. Наверняка ещё и… — прикусываю язык.

— Что «ещё»? — беспечно выдыхает Ватрушкина.

Раздумываю, что именно сказать, чтобы не оставить психологическую травму соседке.

— В общем, твоя ватрушка бананов не видала.

— Какая ватрушка?

Глазами указываю, что имею ввиду.

Эми загорается любимым помидорным. Я улыбаюсь.

После того д*рьма, что со мной творилось, эта святая простота, как луч света, пробивающейся в сточную канаву.

— Ты про это. Но всё же…

— Хочешь сказать, не права? — продолжаю оформлять заказ.

— Права. Но, Ев, я не настолько наивная. Вдвоём будет безопаснее.

— Эми, в каком месте «безопаснее»? Не понимаешь, что я буду за тобой хвостом ходить, бдеть, чтобы ничего не случилось, — повышаю голос.

Но не из-за прилипчивости Ватрушкиной.

Во всём гадское приложение виновато.

Подбирает машину так тягомотно, что я не успею до встречи с горгоной, даже переодеться.

Поеду в футболке Герца и в штанах, слава богу, своих.

Но шмыганье носом, тушит раздражение лучше ушата холодной воды.

— Прости, Ев. Я не хотела тебя разозлить.

— Ты не виновата.

Эми вытирая нос, вымученно улыбается.

— Я не из-за тебя сопли мажу, — жёстко говорит про себя.

— Я понимаю, что ты обо мне заботишься. На себя злюсь, что такая никчёмная, — бормочет, оправдываясь.

— Ты не никчёмная, — встав, хватаю её за плечи, чтобы чётко поняла — я не издеваюсь и не пытаюсь её приободрить.

Говорю искренне.

— И я на тебя правда сорвалась. Просто забыла, что ты — не мои бывшие «подружки». Те могли легко не заметить, что я растроенна, разозленна или чем-то огорченна. Всегда прикалывались, что у меня пмс. Ты же всё близко к сердцу принимаешь.

С каждым моим словом Эми поникает.

— Что?

— Говорю же, никчёмная, — ошеломляет выводом.

— Тебе не нужна такая подруга. У тебя вон какие были.

— Какие?

— Клёвые. Под стать тебе. Я же до двадцать двух остаюсь невинной. Убожище.

— Эми, слушай. Ты — не как они. Это правда. Ты намного лучше. Прекрати развозить нюни. И про невинность замолчи. Было бы лучше, если бы тебя попользовал, а потом… — замолкаю.

— Ев, с тобой так…построили? — аккуратно пытается вытянуть большее девушка.

Качаю головой. Лучше не знать ей события, при которых я лишилась д*вств*нности.

— Не. Мой первый раз был классный. Пошли, — перевожу тему.

— Куда?

— Ты же на метро?

Эми кивает.

— Мне на него тоже надо.

— А тебе в какую сторону? — морщусь от холода, но адрес отца называю.

— Мне в противоположную, — грустнеет Ватрушкина.

— Ой.

— Что? — не понимаю её реакцию.

На плечи падает мягкое "облако". Слегка приседаю от неожиданности.

— Подвезти, новенькая? — предлагает Романов, вальяжно обойдя и встав сбоку.

Просовываю руки в пуховик. Жутко дорогой, новый, бирка висит, и женский.

— Ты у кого пуховик украл, иуда?

— Это, так понимаю, вместо "спасибо"? — глумливо скалится.

— Ев, — прерывает гляделки Эми.

— Да? — поворачиваюсь к ней, прекратив смотреть на наглеца, демонстративно засунувшего ладони в карманы строгих брюк, чтобы…что?

Показать напускной пофигизм?

— Я пойду. Ты езжай с ним, — шепчет на ухо, под изломленную бровину Романова.

— А ты?

Прикрываю ладонью наши лица. Кто знает нехристя. Вдруг и по губам читать умеет.

— Тебе надо налаживать с ним контакт. Мне — учиться. Займёмся важным.

— Может…

— Если что, пиши, — не даёт договорить девчонка.

— Пока, — «отлетает» она от меня мячиком.

— Постой, ватруш, — роняю, но соседка махнув на прощанье, убегает, только шапка с помпоном трясётся. И вот она, и её хозяйка быстро скрываются за поворотом.

Стою дура дурой, не знаю бежать за ними, али нет?!

Но его голос мешает сердцу биться нормально. Мысли о Ватрушкиной уносит продувным ветром.

— Забавная. Подруга твоя?

— Ёбан…

В последний момент хладнокровно топлю матюк, вспомнив, что хорошие девоньки не матерятся.

— Зачем подкрадываешься, нехристь? — упираюсь рукой в грудь сильную, мускулистую…

Нет. Нужно прервать порочный круг.

Надо набраться смелости и сходить к бабке-ведунье за отворотным зельем. Скока можно растекаться лужей?!

Так же в тренажерный зал абонементик купить не помешает, мысленную зарубочку делаю.

Обладала бы растяжкой «ух», могла бы упереться ногой. Но я бревно бревном, поэтому стоим теперь, как в мелодраме. Романов мою ладонь в тёплой лапе держит, я истуканом замерла, глазами «хлоп-хлоп».

Уму непостижимо, но в его компании, холод не берёт.

На улице минус семь, а мне рядом с ним тёпло.

— Новенькая, а, новенькая, — шепчет «разбивенец» девичьих сердец. 

— Да? — тоненько «подшептываю», изображая (на кой ляд?) тургеневскую деву.

— Долго стоять будем? — мажор упрямо добивается конкретизации.