Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

Везло фюреру, но везло и заговорщикам. В середине 1940 года часть из них чуть было не попала в застенки гестапо. После очередной победы на Западе служба безопасности стала выяснять, кто предупредил голландцев о дате немецкого наступления. Подполковник Роледер без особого труда выяснил, что следы ведут к Остеру. Однако, пользуясь отсутствием прямых доказательств, адмирал Канарис сумел замять дело в отношении своего заместителя. Спасать Остера шефу абвера пришлось дважды. Слухи о предательстве распространились достаточно широко, и узнавшая о них жена подполковника Прука, «честная немецкая женщина», поспешила написать письмо, что штурмбанфюрер СС Хофман и абверовцы Остер, Донаньи и Мюллер мечтают устранить Гитлера. К счастью для заговорщиков, письмо это она отправила Канарису, который поспешил запереть слишком много знающую фрау в сумасшедший дом. Так, благодаря шефу абвера, горе-оппозиционеры спаслись и на этот раз.

Примерно таким же, как 1940-й, был для заговорщиков и следующий, 1941 год. Ранней весной адмирал Канарис посетил швейцарский город Берн, где встретился с женой бывшего польского военного атташе в Берлине Галиной Шиманской, которая, как было хорошо известно шефу абвера, работала на английскую разведку. По поручению своего руководства она спросила, не нацелено ли передвижение немецких войск на Балканах против Турции.

— Нет, мы не будем нападать на Турцию, — просто ответил глава немецкой военной разведки. — Вероятно, мы вторгнемся в Россию.

Информация немедленно ушла в Лондон. Именно на ней основывался Черчилль, когда 3 апреля предупредил Сталина о готовящемся нападении. Вести об открытии Гитлером столь желанного для англичан второго фронта на Востоке шли им по многим каналам. Через Ватикан Йозеф Мюллер сообщил дату предполагаемого вторжения в СССР. Еще до начала войны агент Канариса промышленник Николас фон Халем прибыл в Москву и, встретившись там с английским резидентом, подтвердил известия о скором нападении Гитлера на нашу страну. Учитывая странные связи Халема, о чем речь пойдет ниже, предположим, что он предупредил об этом в Москве не только англичан. Во всяком случае, советское руководство об этом точно на свой страх и риск предупредил немецкий посол в Москве граф Вернер фон Шуленбург. Перед началом Великой Отечественной войны контакт с иностранными кругами Канарис попробовал установить и с помощью своего друга, русского эмигранта и бывшего прибалтийского барона Владимира Каульбарса, которого перед самой войной с Россией он взял на работу в абвер-1. По некоторым сведениям, именно Каульбарс посоветовал шефу абвера начать тайные переговоры с Англией или Россией. С ведома Канариса немецкий посол в Италии, уже известный нам фон Хассель весной 1941 года установил контакт с американцем Столлфортом и передал ему план, согласно которому заговорщики отстраняют Гитлера, заключают с союзниками перемирие и освобождают оккупированные территории, за исключением Саарской области, Австрии и Данцига. Однако однозначного ответа из Лондона и Вашингтона так и не последовало.

Потерпев неудачу на Западе, Канарис, по некоторым сведениям, предпринял начальные шаги к заключению мира на Востоке. Попытка была предпринята в сентябре с помощью находившегося в Стокгольме двойного агента Эдгара Клауса, одновременно работавшего и на фашистскую Германию, и, по-видимому, на СССР. Клаус, по его словам, регулярно играл в карты с советским послом в Швеции А. М. Коллонтай (советские источники это не подтверждают) и мог обеспечить канал для контактов. Но и на этот раз дальше предварительных прожектов дело не пошло. А война между тем шла полным ходом — та самая, роковая для Германии война, от которой так старался застраховать свое отечество генерал фон Сект.

Глава 23. Спрут как он есть

Роковая война

Начало войны с Советской Россией подавляющее большинство германского генералитета встретило восторженно. Только находившиеся в отставке последователи Секта — генералы Бек и Хаммерштейн-Экворд осуждали ее и говорили, что этот шаг Гитлера принесет поражение Германии. Когда эйфория первых успехов прошла, в правильности этой позиции смог убедиться Канарис, лично посетивший осенью Восточный фронт. Сразу после этого он отправился в Берн поделиться своими наблюдениями со знакомой ему английской шпионкой. «Если русская армия дезорганизована и истощена, — говорил он Галине Шиманской, — то и мы находимся в подобном же состоянии. Мы оторвались от наших баз снабжения; наши транспортные возможности недостаточны, чтобы обеспечить снабжение наших войск, ушедших далеко вперед. Возможно, положение России ужасно, но вряд ли оно может быть тяжелее нашего».