Двойной заговор. Сталин и Гитлер: несостоявшиеся путчи [с иллюстрациями]

При ближайшем рассмотрении тотальный миф распадается на несколько составных частей. Это мифы о коллективизации, о единстве партии, о противостоянии сталинистов и верных ленинцев, о тоталитарном государстве (ибо тоталитарным оно стало уже после 1937 года, а до начала репрессий таковым не было), о светлой личности товарища Бухарина и гениальных стратегических талантах товарища Тухачевского, о всесилии ОГПУ — НКВД. Венчает эту пирамиду миф о 1937 годе, о колоссальных необоснованных репрессиях, подорвавших мощь государства. Об уровне колоссальности их сейчас много спорят. Обсуждают уровень их целесообразности. Но никто не изучает уровень их необоснованности. А собственно, почему?

Почему все жертвы репрессий 30-х годов изначально априори считаются ни в чем не виновными? То есть не просто по каким-то пунктам своих обвинений, а чистыми, аки новороженные ягнята, невинными абсолютно ни в чем? Словно не было среди них реальных шпионов, саботажников, организаторов и членов тайных антиправительственных обществ, например? Миф о всеобщей невинности — как он родился? И вообще — как формируется мифологическое пространство?

Когда речь заходит о послереволюционном времени, мы вообще обычно имеем дело не с историей, а с «богословием». Нет, не с тем, которое было Советской властью отменено. А с тем, которое пришло этому отмененному на смену. Потому что, поскольку страна без религии жить не может, то, как десять заповедей сменил «Моральный кодекс строителя коммунизма», так и коммунистическая идеология стала на место христианства, Маркс и Ленин стали ее «священным писанием», история революции и гражданской войны — «деяниями апостолов», а что же выполняло роль «священного предания» социализма? Что, как не знакомая всем нам, кроме самых молодых, история КПСС? В полном соответствии с законом жанра она имеет свой драматический период, время «воинствующей церкви» и апологетический, время «церкви торжествующей». А любое богословие развивается по своим законам жанра. И вот что интересно: ни хрущевские реабилитаторы, ни ревизионисты-перестройщики при всем своем усердии нисколько не затронули мифологию. Сменились только знаки некоторых событий, вот и все. А вот последствия были любопытные.

Хрущевцы в своем реабилитационном угаре сами не заметили, как практически выхолостили драматический период — ибо если все невиновны, то с кем, собственно, боролись? Ах, с нэпманами… С пережитками капитализма… Подумать только, какая великая и страшная сила эти пережитки! Как писал поэт Маяковский «вылезло из-за спины РСФСР мурло мещанина» — и на него, это самое мурло, тратили столько сил и вдохновения! «Мурло плюс индустриализация» — вот и все цели социалистического строительства, да еще мужика зачем-то стали с земли сгонять… впрочем, про мужика хрущевские историки упоминали глухо. Они были озабочены в первую очередь реабилитацией своих, вчерашних товарищей по партии, а мужик своим не был, не был с ними одной крови, так чего о нем и заботиться? А от такого подхода сам по себе исказился и облик человека 20-х годов, превратившись в тип сугубо созидательный. То есть пришел человек с войны и, истосковавшись по работе, принялся за прерванный в 1914 году труд, словно и не было трех лет империалистической и четырех гражданской. Еще, кстати, один миф, ранее нами не упомянутый.

Последующие историки «развитого социализма» проделали ту же операцию (какую бухарский эмир хотел проделать с Ходжой Насреддином, да не получилось) с послевоенной историей. Для не читавших про Ходжу Насреддина уточню: кастрировали они ее, нашу несчастную историю. Ну, а перестройщики, рассказав о расстреле в Новочеркасске и паре покушений на Брежнева, занялись дореабилитацией и возвели в ранг героев оставшихся репрессированных, которых не затронули хрущевцы, придав происходившему уже совершенно шизофренический налет погони за призраками. По ходу работы нам то и дело приходилось натыкаться на фразы типа: «Их не реабилитировали ни в 1957, ни в 1987, а только в 1991 году…» В том смысле, что дожали, наконец, заставили этих тупоголовых юристов признать тотальную невиновность всех осужденных в 30-е годы. Спасибо, хоть на уголовников это не распространилось, вовремя остановились.

А поскольку практически все интересовались не той историей, которая была, а той, которая, по их мнению, должна была быть, а мнения у всех были разные, то в результате сия наука совершенно развоплотилась. На исторической дороге образовалась огромная дыра, прикрытая раскрашенной бумажкой, на которой всяк рисует что хочет.