Двойной запрет для миллиардера (СИ)

— Нет, что вы, — качает головой Нестор. Если его действительно так зовут, — Марк о вас не сказал ни слова. Но он вам звонил, я отследил звонок… Простите, но когда я подобрал его на трассе, он не был похож на человека, который две недели прятался в горах. Я заподозрил, что Марк просто не хочет подставлять людей, которые ему помогли. А потом понял, что в деле замешана девушка.

— С чего вы это взяли? — спрашиваю с самым нейтральным видом, но не мне тягаться с безопасниками Бронского.

— Я очень долго работал в этой семье, чтобы не суметь различить влюбленность, Карина, — чуть более тепло отвечает Нестор. — Марк слишком явно был влюблен, и после его звонка вычислить вас оказалось делом пяти минут.

— Значит, они меня тоже вычислили? — холодею от одной мысли, но Нестор отрицательно качает головой.

— Нет, Каро, Марк звонил вам с телефона, который дал ему я. И о котором никто больше не знает. Но что будет дальше, опять же не знает никто, поэтому я считаю, что вам надо скрыться. Недолго, на время. Пусть все уляжется.

— Погодите, Нестор, — я поворачиваюсь к нему всем корпусом, — так вы знаете, почему Марк вдруг стал Мартином?

Он тоже на меня смотрит, а когда отводит взгляд, вздыхает.

— Значит, все-таки это Марк? Не Мартин?

— Это совершенно точно Марк, — говорю убежденно, и он выдает еще один вздох, очень глубокий.

— Я так и не научился их различать. Я допускал, что это действительно Мартин. Но если так, то… — он замолкает, и я подсказываю:

— То? То что?

— То значит, он согласился выдать себя за Мартина. По ряду причин.

— Эти причины известны, — с горечью говорю я. — Наследство его деда.

— Боюсь, вы правы, — соглашается Колесников. — Тем более вам следует исчезнуть, как и мне. Чем меньше людей будет знать, кто он на самом деле, тем спокойнее будет жить Громовым. Откройте вон тот отсек на торпеде.

Протягиваю руку к отсеку, щелкаю замком, и мне в руки выпадает конверт с авиабилетом.

— Вы ведь не покупали обратный билет, правда? — Нестор искоса наблюдает за моими действиями. Молча качаю головой. — Я узнал, что вы собираетесь сюда и забронировал на ваше имя билет.

— Вы очень предусмотрительны, — говорю с той же горечью. И добавляю: — И заботливы.

— Вы переоцениваете мои действия, Каро, — зеркалит тон Нестор. — Я должник Бронского. И если я чем-то могу помочь его внукам, я это сделаю. Но к сожалению мои возможности ограничены, поэтому я тоже улетаю.

Мы некоторое время молчим, затем я не выдерживаю.

— Зачем они это сделали? Зачем Марк согласился? Разве наследство не стало бы его в любом случае? Он остался единственный наследник.

Колесников жует губу, затем выдает задумчиво:

— В этой истории много белых пятен, много загадок. Но знаете, что я вам скажу, Каро? Не пытайтесь их разгадать. Лучше вообще не лезть в это дело. Слишком много стоит на кону, никто не даст вам копаться в нем безнаказанно. Моя вам совет, исчезните. Хотя бы на время.

Конечно, я с ним согласна. И все равно не перестаю думать о Марке, который стал Мартином, ни пока брожу по предполетной зоне аэропорта, ни пока сажусь в самолет.

Но когда самолет отрывается от земли и взмывает в небо, даю себе слово, что это в последний раз. Я не буду о нем думать. И не буду по нему плакать. А еще загадываю желание, чтобы у моих детей глаза были синими-синими. Как это небо, а не как глаза их отца.

Глава 19

Карина

Рослую мощную фигуру отца замечаю еще на выходе из зоны таможенного контроля. Он стоит прямо по центру зала прилета и напряженно вглядывается в прибывших, высматривая меня.

Замечает, и я даже отсюда вижу, как радостно вспыхивают его глаза. Он улыбается, машет руками, а у меня в горле встает ком. Ужасно жалко и его, и маму, и себя. Но жальче всего становится моих детей.

Ну как сказать о них папе? Он же обязательно спросит, где их отец. А я не представляю, как расскажу ему о Марке.

— Каро, ангелочек мой! — папа быстро идет мне навстречу. Я бросаюсь ему на шею и прячу лицо на широченной груди.

Окружающие опасливо косятся и на всякий случай обходят нас стороной.

— Здравствуй, папа.

Я с детства привыкла к тому, что мой отец пугающе действует на людей, поэтому не обращаю внимания. Сейчас меня это даже успокаивает.

Мой папа не даст меня в обиду. А значит и моих детей тоже. Может все-таки рассказать?..

— Что-то случилось, дочка? — папа мгновенно чувствует мое настроение и встревоженно вглядывается мне в лицо. — Ты чересчур бледная. Не нравится мне твой вид. Выходит, Андроник не зря о тебе переживает.

— Дядя Андроник? — я бледнею еще сильнее. — А что он сказал?

— Ничего особо не говорил. Чертей дал за то, что я тебя одну отпустил. Еще сказал, что тебе надо питание хорошее и свежий воздух. И чтобы мы с мамой тебя не нервировали. Так а разве ты плохо питаешься, ангелочек? И воздух у нас куда еще свежее…

— Конечно, хорошо, папа, я очень хорошо питаюсь, — спешу я его заверить, — и я целыми днями на воздухе. Не слушай кирие, он хороший, но слишком мнительный.