Двойные листочки (СИ)

Расстёгивая верхние пуговицы рубашки, Петя снова сел за установку. На сей раз ничто не помешало его суматошным истеричным ударам, которые сначала были абсолютно хаотичными, но постепенно перешли в осознанный ритм. Очень быстрый ритм. Петя всё бил и бил, выплёскивая напряжение последних недель, гнев на отца, переживания за Милю и мысли о том, что он больше не староста. Без пропуска было ощущение, что он внезапно лишился суперсилы, к которой привык. Наконец он остановился. Тяжело дыша, Петя вытер пот со лба и только тогда заметил, что в классе он не один. У входа, прислонившись к стене, стояла Вика с его рюкзаком у ног. Петя не знал, давно ли она здесь, он играл так громко, что и взрыва бы не услышал. Сейчас он молча смотрел, как она подошла и придвинула к Пете стул, на котором висел его галстук. Вольская взяла в руки жёлтую полоску ткани и села.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он устало. У него не было настроения слушать её издёвки.

— Пришла отдать тебе это, — ответила Вика и положила на барабан значок старосты и пропуск с Петиной фотографией.

Петя задержал на них взгляд, потом, прищурившись, посмотрел на Вику.

— Зачем? Я же сказал, мне твоя жалость не нужна…

— Да-да, я поняла, что Пётр Певцов очень гордый и держит слово, бла-бла-бла. Но вспомни, наш уговор был, что ты откажешься от должности, если вы выступите нормально. Так вот. — Вика поправила волосы и посмотрела на Петю, подняв подбородок. — Сыграли вы не очень, мне не понравилось.

Петя не смог сдержать улыбки:

— После концерта ты говорила иначе.

— Я врала, — пожала плечами Вика и взяла в руки Петин значок. — И раз выступили вы так себе, то и уговор наш не имеет силы. Когда ты ушёл, я сказала ребятам и Марише, что у тебя постстрессовое расстройство из-за концерта и что ты бредишь. А потом предложила оставить нас обоих старостами до конца года, напомнив, как ловко ты флиртуешь с учителями.

— Я не флиртую с учителями, — ответил Петя, сдерживая смех.

— Ты почти с ними флиртуешь, и все они тебя обожают, это полезно для класса. В общем, все, разумеется, согласились, и я забрала твой значок.

Вика прикрепила значок к жёлтому галстуку, а потом неожиданно набросила себе на шею. Петя отметил, что с Викиным фиолетовым пиджаком галстук смотрится потрясающе. Вика проследила за его взглядом и с улыбкой прищурилась.

— Скажи мне, неужели в твоей километровой гардеробной нашлось даже это? — Она приподняла край галстука, после чего начала медленно завязывать на себе узел. Неправильно завязывать.

Петя отвёл взгляд и ответил:

— Я польщён, что мою гардеробную нарекли километровой, но нет, таких экземпляров там не было. Я заказал этот галстук сразу после первой репетиции, в тот же день, когда увидел гитару Низовцева.

Вика уважительно хмыкнула, стрельнув глазами в Певцова, и снова вернулась к галстуку.

— Уверена, что Ванечке очень приятно, — сказала она, провернув жёлтую ткань в попытке сделать петлю. Потом она пристально посмотрела на Петю и серьёзно спросила: — Ты так любишь музыку. Что ты делаешь в этой школе?

Петя хохотнул:

— Ты месяц прикрывала меня и сейчас задаёшь этот вопрос?

— Почему ты не скажешь отцу, насколько это важно для тебя?

Петя покачал головой:

— Он не верит. Считает это ребячеством. Убедить его может только моё… — Петя замялся и поправил себя: — Только чудо.

От Вики его заминка не укрылась:

— И ты, кажется, знаешь, какое именно чудо тебе нужно?

Петя вздохнул:

— Мне нужен Низовцев. Есть продюсер, Константин Зиновьев, он…

— Да, я знаю, кто это. Слышала, что он собирает талантливых музыкантов и продвигает. Верно?

— Да, — Петя кивнул. — От него выходят звёздами. Если попасть к нему в академию, считай, что твоя музыкальная карьера состоялась. Я уже давно хочу туда поступить, пойти на пробы, если возьмут — отцу уже некуда будет деваться. Но…

— Но?

— Но у меня не было напарника. Зиновьев берёт только группы. Очень талантливые группы. А в этом году пришёл Ваня и…

— И оказался очень талантливым, — сказала Вика с такой нежной улыбкой, что Пете захотелось что-нибудь сломать.

— Да. Но он не станет со мной готовиться к прослушиванию.

— Ты у него спрашивал? — поинтересовалась Вика, не глядя на Петю и продолжая возню с галстуком.

— Нет, я и так уверен, что ему это не интересно.

— С чего ты взял? Судя по тому, как он играет, ему это явно тоже очень нравится и…

— Ради всего святого, Вольская, прекрати издеваться над тканью!

Петя не выдержал, тихонько хлопнул Вику по ладошкам и развернулся к ней. Он придвинул стул ближе, аккуратно развязал тот ужас, который она десять минут пыталась превратить в узел, и чёткими выученными до автоматизма движениями неторопливо стал завязывать свой галстук вокруг её шеи.