Двойные листочки (СИ)

Ваня ответил неопределённым мычанием и откинул голову на стену. Он ненавидел врать матери. И ненавидел, что она всегда ему верит. На душе стало ещё паршивее, Ваня закрыл глаза.

— Подожди спать, сначала поешь. Мой руки и возвращайся, как раз всё согреется, — бодро сказала мама, мягко стукнув его деревянной ложкой по макушке.

Ваня через силу улыбнулся и пошёл переодеваться. Зайдя в свою комнату, он не стал включать свет, просто стянул с себя рубашку и рухнул на кровать. Он не хотел есть. Он хотел повернуть время вспять и перенестись обратно в декабрь. В самый счастливый декабрь в его жизни. Но это, конечно, было невозможно, Ваня мог существовать только сегодня. И сегодня у него был по-настоящему ужасный день.

ПЕТЯ

Петя был счастлив. Все каникулы он вспоминал, как после новогодней дискотеки они с Викой выходили из школы вместе, последними. Тогда они увидели, как Ваня и Яна Сергеевна идут немного впереди. Петя удивился этому и ещё больше тому, как мягко Вика улыбнулась вслед Ване. На Петин молчаливый вопрос она высказала свои соображения по поводу этой пары, и Петя, прогнав в памяти всё полугодие, понял, что она права. Он мысленно отругал себя за слепоту. Как он мог этого не заметить — взгляды Вани, яростное рвение на её уроках, всегда идеально сделанное ДЗ… А как он заступался за неё, когда в школу пришёл отец... На Петю рухнуло осознание: тогда, после самой первой репетиции, Ваня защищал не Вику, как думал Петя, а Яну Сергеевну. Петя вспомнил, как Низовцев разнервничался перед концертом, когда она пришла в зал раньше всех… И как застыл на пороге, увидев её в Хэллоуинском костюме. Конечно. Он всё это время был в неё влюблён. А Петя — слепой идиот. Всё сходилось. Теперь понятно, почему на Ваню не действовали никакие старания Мили. Теперь понятно, почему Ваня нарядился графом на Хэллоуин, — не просто так, а для Яны Сергеевны.

Петя стоял на школьном крыльце после дискотеки и удивленно смотрел вслед Низовцеву, ведущему под руку их русичку. Вика, заметив Петин ошарашенный вид, тут же наградила его званием чёрствого эгоиста. Очевидно, это было только началом Викиной обвинительной речи, и Пете пришлось прервать поток её красноречия поцелуями. Они ещё какое-то время простояли на крыльце, пока им обоим не начали звонить родители. Прощаясь с Викой на две недели, Петя боялся, что что-то случится. Что она передумает или обернёт всё в шутку. Или останется жить в Найроби, куда они с мамой полетели отдыхать. От Вольских можно было ожидать чего угодно. На каникулах Вика с Петей не переписывались, только обменялись довольно формальными поздравлениями с Новым годом, так что у Пети, как обычно, не было ни малейшего представления о том, что происходит у Вольской в голове.

Поэтому, заходя в школу утром в понедельник после каникул, Петя переживал. Однако, как только он увидел Вику в коридоре второго этажа, в её любом фиолетовом пиджаке и с провокационной улыбкой на лице, все сомнения отпали — он подошёл и заключил её в объятия. Она прижалась к нему, и дальше время пронеслось незаметно до самого звонка.

И вот сейчас Петя сидел с Викой в тёмном зале библиотеки и был счастлив. Он пытался сосредоточиться на поиске контактов Яны, которая за одну перемену перестала быть для них с Викой Яной Сергеевной. Они оба понимали состояние Вани и искренне хотели помочь, но разлука в две недели сделала своё дело, и они никак не могли оторваться друг от друга. Петя с удивлением и восторгом знакомился с новой для него Викой. Раньше каждое её слово, обращённое к нему, сочилось насмешкой или вызовом. Она и теперь не оставляла его без своих шуток и колкостей, но… Но после той дискотеки всё стало по-другому. Лучше, чем он мог представить. Теперь Вика стала ещё и нежной. И милой. И смущающейся. Петя даже не думал, что она может испытывать такую эмоцию, и сходил с ума от её смущения. И от её сладких духов, мягких волос, от бледных веснушек на щеках, и от её новой улыбки, выражающей что угодно, но только не прежнюю язвительность. В конце концов, Вика с Петей решили, что на один вечер вполне могут забыть обо всём и наслаждаться обществом друг друга. Именно это они и делали, пока их идиллию не нарушил звонок Петиного телефона.

— Не хочешь ответить? — промурлыкала Вика, слегка отстранившись от Пети.

— Нет, — проговорил Петя, снова к ней наклоняясь.

— А вдруг что-то важное?

Вика попыталась мягко оттолкнуть его, упёршись ладошкой ему в предплечье.

— Вряд ли.

— А если это твой отец? — спросила Вика с ноткой лукавства в голосе.

— Это именно он, — ответил Петя, взяв в свою руку Викины пальчики.

— И что будет, если ты не ответишь?

— Очередная перепалка, — Петя беспечно пожал плечами и чмокнул Вику в ладошку. — Но это будет позже.

Он попытался снова обнять Вику, но она резко встала с кресла-груши и отскочила к книжным стеллажам.

— Я не приближусь, пока ты не ответишь.

Петя закатил глаза, нехотя достал из кармана пиджака телефон, который продолжал настойчиво звенеть, и приложил к уху.

— Где тебя носит? Почему не отвечаешь? — выстрелил в него голос отца.