Двойные листочки (СИ)

Ваня изо всех сил пытался заглушить гитарой мысли об их последнем разговоре. Он чуть не поцеловал её. Он хотел поцеловать. Хорошо, что он этого не сделал. Его могли исключить, а её — уволить. И то, что на своё исключение ему было почти плевать, стало очень тревожным звоночком. Ему нужно поступать и уезжать… Теперь при мысли об отъезде внутри разрасталось странное сомнение. Но он не может не уехать, он столько к этому шёл, он мечтал о зарубежном вузе очень давно, годами. Но где-то в глубине сознания Ваня слышал и другую мечту, про которую он старался не думать почти так же усердно, как про Яну. Но конечно он то и дело возвращался мыслями к Певцову и… к Зиновьеву. Да, Ваня знал этого продюсера. Он и сам к нему собирался, если бы не поступил в эту школу. Но он поступил, и дальнейший путь для Вани определился: он подаст документы в самый крутой вуз, в какой только сможет. Кто же знал, что его собьёт с намеченного курса староста нового класса, который играет на ударных как бог… Могут ли они поступить к Зиновьеву? Готов ли Ваня отказаться от изначального плана и сесть маме на шею ещё на долгих четыре года, пока он будет в музыкальной академии прокладывать путь к успеху? Нет. Этого Ваня позволить себе не мог. Мама столько для него сделала, он не хочет обременять её ещё больше. А совмещать работу и Зиновьева наверняка не выйдет. Но он мог бы попробовать. Заниматься с малышами математикой и учиться. Играть с Петей и… Выступать. А что, если они не поступят? Певцову нечего терять, для него вопрос денег не стоит, да и в вуз его наверняка возьмут, если отец подсуетится. А Ваня в случае провала останется ни с чем. Нет, он не может так рисковать. Никакого Зиновьева. Ваня попал в крутую школу вопреки всем трудностям, он доучится и поступит в зарубежный вуз. А музыка… С ней нет никаких гарантий. Их могут не взять. Но даже если возьмут, это тоже ещё не гарантия. А Ване нужна уверенность. Он дал себе слово вытащить их с мамой из нищеты, и он это сделает. А музыка только мешает… хотя и делает его счастливым. Ваня признавал это. Никогда он не чувствовал себя круче, чем на концерте, играя с Певцовым, слушая вопли зала, видя Янин восторженный взгляд…

Такие мысли занимали его все каникулы, и Ваня радовался началу учёбы как никогда. Двойная агония порядком его вымотала, так что в первый учебный день он был немного рассеян и очнулся от своих мыслей только перед уроком русского. Стоя перед кабинетом, он понял, что немного нервничает. В их последнюю встречу Яна, должно быть, смутилась от того, как близко он к ней подошёл и как смотрел, может, она теперь будет его избегать. Эта мысль отозвалась ощущением кислоты в горле. Но так было бы правильно. Он тоже должен отдалиться, он слишком… слишком… Слишком влюблён в неё? В голове будто молния сверкнула, и Ваня почувствовал, что кончики пальцев закололо. Он влюблён в неё. Конечно. Это очевидно. Он так не хотел влюбляться, но разве у него был выбор? Яна прекрасна, а он… А он никто, мальчишка, который ничего не может ей дать. Он должен держаться от неё подальше. Может, у него получится пересесть с первой парты? От этой идеи даже сдавило горло. Он не сможет… Он не сможет отдалиться, уже нет. Он просто будет… страдать до самого выпускного. Ваня хмыкнул своим мыслям, встретился взглядом с нарисованным на стене Маяковским, и губы его растянулись в кислой улыбке. Да, остаётся страдать целый год. Отличный план. Поэт бы одобрил.

Прозвенел звонок, от которого сердце у Вани ёкнуло. Он сам себе покачал головой и, поняв, что Яна снова их не встречает, постучал и сразу открыл дверь. И снова замер на пороге. Только на этот раз не из-за Яниного костюма. А из-за Петиного отца. Который сидел вместе с ещё несколькими взрослыми, видимо, другими родителями, в конце класса на отдельных стульях без парт. Директриса и завуч тоже были здесь. Ваня посмотрел на Яну, та перекладывала на столе какие-то бумажки и, когда взгляд её метнулся на открывшуюся дверь, махнула рукой.

— Одиннадцатый класс, заходите!

По голосу Яны Ваня сразу понял, что она сильно нервничает. Медленно подходя к своей парте, Ваня обменялся взглядом с Петей и Викой. Судя по их ошарашенному виду, они тоже не ожидали гостей.

— Достаём литературу, пожалуйста, — напряжённо сказала Яна, увидев у ребят на парте учебники по русскому, который и должен был быть сейчас по расписанию, а литература — последней. Ребята переглядывались и молча меняли учебники. Пользуясь тем, что класс готовится к уроку, Вика достала телефон и начала очень быстро печатать кому-то сообщение.

— Вика, — Яна тихо обратилась к ней своим обычным голосом. — Пожалуйста, убери.

Вика закончила печатать, напоследок выставив, как Ване показалось, целый поезд восклицательных знаков, но больше он ничего разглядеть не успел, а на его вопросительный взгляд Вика только покачала головой. В классе было очень тихо. Яна стояла перед ними и то и дело одёргивала чёрный пиджак. Она дождалась, пока ребята подготовятся и встанут, и с лёгким вздохом улыбнулась им. Почти естественной улыбкой.